Он хотел выяснить, что его дружок с чемоданом будет пить.
Олэн резко развернулся и дважды выстрелил. Парень выронил бутылку и вцепился в стойку рукой. Одна пуля угодила в легкое, вторая раздробила плечо. Олэн легонько крутил пистолет на пальце.
– У меня есть имя, – сказал он. – Франсуа Олэн.
Бармен бросился поднимать сползавшего на пол приятеля.
Олэн равнодушно поглядел на всю компанию и, сунув пистолет за пазуху, вышел. Сердце билось совершенно спокойно, как на прогулке.
Глава 14
Бенедит начала читать газеты. Ей хотелось поблагодарить журналиста Габриэля Бриана за статьи о Франсуа Олэне – гонщике. Однако она не посмела.
Тогда Бенедит решила хотя бы купить знаменитый галстук из кокосового волокна в единственной лавочке, где таковой продавался.
Ей вежливо объяснили, что первая партия уже разошлась, и посоветовали вернуться через две недели.
Бенедит немного побродила вокруг, надеясь случайно встретить Франсуа.
Она чуть не столкнулась со Спартаком, но не обратила на него ни малейшего внимания. Бенедит понятия не имела, как выглядит Габриэль Бриан.
Репортер тоже хотел приобрести кокосовый галстук. Его забавляла мысль обскакать Олэна и доказать таким образом, что его коллекция пополняется слишком медленно.
Один из продавцов дал ему те же объяснения, что и Бенедит: в ближайшие две недели никаких кокосов не предвидится.
Когда Олэн позвонил, чтобы пригласить его пообедать по случаю выхода заключительной статьи о гибели О'Кейси, у Спартака за неимением галстука из кокосовых волокон все же нашелся для него сюрприз. И репортер предложил Олэну поскорее приехать.
Спартак получил множество писем и предложений написать петицию, дабы попытаться официально реабилитировать бывшего гонщика, то есть вернуть Олэну лицензию, хотя положение вне закона никогда не дало бы Франсуа ею воспользоваться. В общем донкихотство чистой воды…
Олэн повесил трубку и улыбнулся. Он звонил журналисту из бара напротив магазинчика на улице Сент-Оноре. Последние два дня он проспал как сурок, напрочь позабыв о гангстере, которого изрешетил у эльзасца.
Франсуа перебрался на другую сторону и вошел в магазин.
Приятного вида господин попросил его немного подождать. Вскоре подошли два продавца с длинными плоскими коробками и поставили их перед Оленом.
В следующую секунду пара наручников крепко сковала ему руки за спиной. Франсуа обыскали, вытащили все из карманов, а заодно отобрали пистолет.
Из-за занавески появился Поль, и Олэна швырнули в черную полицейскую машину.
– На сей раз, можешь мне поверить, тебе не удастся сбежать, прикидываясь клошаром.
Узнав об удачном завершении операции, комиссар Бло вызвал младшего коллегу.
– Не волнуйся, я не стану трезвонить, что это моя победа.
Дело в том, что незадолго до этого разозленный Поль горько пожаловался шефу. Достаточно, мол, гангстеру коллекционировать галстуки, чтобы общество простило ему все грехи. И Бло придумал ловушку. Пусть леска из кокосового волокна была толстовата, тем не менее операция стала маленьким шедевром эффективности. Рыбка-то клюнула!
– Возможно, он сдаст нам Шварцев, – сказал Поль.
Он ошибался. Олэн выдержал все степени допроса, начиная с милой беседы за горячими сосисками и пивом и кончая играми с телефонным кабелем, от которых раскалывается череп.
В антропометрическом кабинете, позируя для нового фото, Олэн скосил глаза и втянул щеки. Смекалка ему не изменила.
Его отправили в Сантэ, в одиночную камеру подвального типа. С тех пор Франсуа не видел никого, кроме охранника.
Он изо всех сил шевелил мозгами.
Спартак мог сколько угодно каламбурить насчет того, что «Франсуа Олэна схватили за галстук на улице Сент-Оноре», мысль о предательстве журналиста ему и в голову не приходила. Фараоны словили его на любимом «коньке», и точка.
Олэна обвиняли в ограблении двух банков, краже машин, изготовлении и использовании поддельных документов, незаконном ношении огнестрельного оружия, организации преступной банды. Такого рода списочек попахивал двадцатником. Целое поколение…
Администрация тюрьмы не забыла сразу же влепить ему девяносто дней карцера за не в меру изобретательный побег.
Режим: суп и кусок хлеба в день, а ночью – матрас и одеяло, которые забирали на рассвете.
До Рождества оставалась неделя. Олэн отпраздновал его за решеткой. В виде особой поблажки обитатели карцера получили по треугольному кусочку сыра «Хохочущая корова».
У Олэна от злости сыпались искры из глаз, но светлее от них в карцере не становилось.
В начале нового года его повели на свидание с адвокатом.
– Позвольте представиться: мэрт Делагрю. Ваши племянники поручили мне… защиту… весьма деликатного свойства… Вы, конечно, в курсе?
– Мои племянники? – изумился Олэн, памятуя, что у него больше нет ни единого родственника.
Он прикрывал глаза рукой. Темнота пожирает зрение, как зверь.
Адвокат вручил ему письмо.
«Дорогой дядя,
Мы прочитали в газете, что у тебя неприятности. Не волнуйся. Для начала посылаем тебе адвоката. Скажи ему, что хочешь, он нам передаст.
До скорого, твои племянники
Вальтер, Фальстен и Божи».
Олэн сложил письмо. Говорить красивые слова не имело смысла.
– Газеты, тащите сюда все газеты, где обо мне пишут, и приходите как можно чаще, – сказал он.
– А… как же досье? Вы не хотите о нем побеседовать?
– Там поглядим. В любом случае я невиновен. Не считая треклятой дизельной тачки, документов и револьвера. Как видите, все очень просто. Так что несите газеты!
– А ваши племянники? Что мне им сказать?
Толстые очки скрывали бегающие глазки мэтр:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51