– Ну, как, по-твоему, что это? – осведомился он, тронув бывшего гонщика за плечо.
Олэн решил, что толстый розовый младенец на голубом фоне куда приятнее на вид, чем жалкий серый рахитик – на черном.
– Похоже, реклама для сосунков, – с самым простодушным видом проговорил он.
Инспектор пока не мог понять, издевается над ним Олэн или нет. Он открыл дверцу и велел ему сесть за руль.
Олэн послушно выполнил приказ и вскинул глаза, ожидая новых распоряжений.
Поль хлопнул дверцей, а сам остался на тротуаре.
– Опусти стекло и возьмись за руль. Локоть слегка выставь наружу, – велел он.
Олэн вспомнил, что именно в такой позе он ждал, когда Франциск Первый и братья Шварц вернутся из банка.
Папаша Эдуар, крошка Люсьен и достопочтенный Финберг подошли к машине и внимательно уставились на Олэна.
– Смотри прямо перед собой, – руководил Поль. – Теперь – на нас… закури…
Он протянул Франсуа пачку сигарет и зажигалку.
Четвертый служащий банка присоединился к коллегам.
Он обожал смотреть по телевизору передачи на исторические темы, и с тех пор как один из братьев Шварц врезал ему по уху, только и грезил во сне и наяву, что о казни гангстеров на Гревской площади. Служащего звали Ружмон.
В тот день, идя на работу, он заметил, что водитель коммерческого фургончика погасил сигарету о ветровое стекло.
– Можешь затушить окурок, – предложил Поль.
Несмотря на внешнюю растерянность, Олэн весь напрягся и выгнулся, как одиссеев лук в день знаменитого возвращения оного мужа к своей ткачихе. Он выждал пару секунд, мысленно прокручивая в голове мельчайшие подробности собственного поведения во время налета.
Стараясь не глядеть на ветровое стекло, Олэн швырнул окурок в окошко, на тротуар.
– Я просил тебя не бросить, а затушить, – напомнил Поль, подняв окурок и снова протягивая его Олэну.
Но тот покачал головой.
– В машине я их всегда просто выкидываю, – сказал он.
Инспектор велел ему возвращаться, а сам пошел следом вместе с Финбергом и его служащими. Его рука слегка касалась локтя крошки Люсьен. Они уже успели познакомиться поближе под одеялом.
Во дворе Набережной Часов Поль попросил свидетелей подождать наверху.
Теперь он повел Олэна к «фольксвагену». После мытья маленький автомобильчик бывал голубым, а тысяч за пятьдесят Поль мог бы избавить кузов от вмятин и царапан, но предпочитал подождать «аварии при исполнении служебных обязанностей» и ремонта за государственный счет.
Олэн сел за руль, и Поль снова прокрутил ту же волынку с опознанием, окликнув двух проходивших мимо инспекторов.
– В жизни не видали этого типа, – честно сказали они.
Что до Олэна, то он тоже никогда не видел этой колымаги. Похоже, фараоны топтались на месте, и ему враз полегчало.
– Вы хоть не думаете повесить на меня кражу еще и этих двух тачек? – возмущенно спросил он уже в кабинете.
Поль промолчал. Приковав Олэна наручниками к батарее, он снова вышел.
Свидетели терпеливо ждали в смежной комнате. Финберг, Эдуар и Люсьен выглядели растерянно.
– А почему это он не забычарил, как тот тип? – спросил Ружмон. Он явно предпочитал расследования инспектора Бурэ.
– Потому что, возможно, тогда за рулем сидел не он. И вообще манера тушить сигарету не является доказательством вины, – отозвался Поль. – Это лишь косвенная улика, если угодно…
Он поблагодарил и отпустил свидетелей, а Люсьен на прощание подмигнул, дабы подогреть интерес и оставить некую неопределенность если не в душе, то по крайней мере в планах на вечер.
Вернувшись в кабинет, инспектор пристально поглядел на Олэна. Он нарочно не торопился отцепить его от батареи. Арестант вскинул повинную головушку.
– Тебе предъявят обвинение и отвезут в Сантэ, – наконец проговорил Поль.
– Какое обвинение?
– В краже черной четыреста третьей, разумеется… Тебя ведь застукали на месте, Верно?… Или спорить будешь?
– Нет-нет… Тут я и впрямь виноват… Но, клянусь вас, те две тачки, что вы мне показывали, я и пальцем не трогал!
– Никто тебе про них и не говорит, – буркнул Поль.
– Значит, вы отправите меня в суд с другими «поличниками»?
– Нет, проведем расследование по всем правилам. Так будет гораздо добросовестнее, – объяснил он, нажал кнопку звонка и наконец освободил руку Олэна. – К тому же, для тебя это ровно ничего не изменит… Первая кража… и сразу попался… Так что не тревожься.
Олэн молча растирал запястье.
– Или у тебя есть особые причины беспокоиться?
– В участке мне сказали, что судить будут на второй день и по первому разу можно надеяться на условный срок…
– Ну, так ты на оптимистов напал. Будь любезен, сними галстук.
Олэн аккуратно свернул его и положил на стол. В дверь постучали. Это конвоиры притопали за клиентом.
Поль отдал им галстук и проводил глазами. Потом, собрав кое-какие бумаги, отправился к шефу.
Комиссар Бло сидел в кресле-«вертушке». Когда он отодвигался от стола и начинал вращаться, это было очень дурным знаком. На сей раз он пребывал в неподвижности, но Поль счел, что кресло, пожалуй, стоит далековато.
– Ну?
– Не густо. Разве что последний образчик. Некий Олэн…
– Да?
– Ничего определенного… но хорошего впечатления он на меня не произвел…
– Своего рода интуиция? – спросил Бло.
– Да.
– Представляешь, как я стану толковать прокурору об озарениях молодого инспектора с блестящим будущим?
Бло встал и подошел к чемоданчику, задвинутому между двух картотечных шкафов.
– Неплохой материален для твоего друга журналиста! А то бедняга уже опустился до описания исторических памятников… Видал? – Комиссар открыл дверь. – Проводи меня в Орли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51