Просьба его, как говорит об этом впервые только церковный писатель III века Ориген, была удовлетворена.
Казнь Петра и других его сподвижников имела колоссальное значение для будущего христианского движения. С радостью принимая мученический венец, первохристиане словно воочию показывали сомневающимся все радости Царства Небесного и всю пустоту и суетность мира земного. Святые мученики за веру во главе с Петром поистине стали краеугольным камнем христианского учения и снискали себе в душах и памяти людской жизнь вечную.
Однако история о пребывании апостола Петра в Риме стала поводом для притязаний на главенство западной, римско-католической церкви в ее столкновениях с восточным, греко-православным духовенством.
В V веке возвысившийся над другими римский епископ добился того, что он один стал носить титул «папы», означающий старшинство и происходящий от греческого слова «паппас», что значит отец. Сравнивая себя с верховным апостолом Петром, римские папы заявили о своем первенстве среди остальных епископов. В связи с этим римские епископы стали принимать в свой адрес все якобы произнесенные Иисусом Христом фразы, где подчеркивается приоритет Петра как главного из апостолов перед другими апостолами:
«Ты камень, Петр, и на камне сем я создам церковь мою».
«Ты, обращенный прежде, укрепляй веру братьев твоих».
«И дам тебе ключи царства небесного».
«Петр, любишь ли ты меня?.. Паси овец моих».
Католическая версия легенды о Петре стала со временем церковной доктриной, обосновавшей саму идею папства. Появилось учение о том, что Петр, этот «князь апостолов», двадцать пять лет был первым епископом Рима, основателем «римской кафедры» («римского престола»), а папа стал его непосредственным преемником, которому будто сам Петр передал свою власть и поручил главенствовать над христианским миром.
Так римские папы объявили себя «наместниками святого Петра на земле». А поскольку сам Петр был только «камнем», на котором Иисус Христос воздвиг свою церковь, то формула главенства папы звучит иногда еще прямее: «Папа римский — наместник Христа на земле», так сказать, его земной представитель. Католическая церковь утверждает, что, после того как Петра постигла мученическая кончина в Риме, он продолжает вечно царить в этом центре своей земной славы как невидимый глава христианской церкви.
Папы и свои земельные владения стали называть «вотчиной», или «наследием», святого Петра.
Интересно, что, возражая католикам и отстаивая интересы своих церквей от притязаний папства, протестантские и православные богословы оспаривали легенду о Петре.
Так, протестанты говорили, что Петр вовсе не бывал в Риме, а православные церковники заявляли, что епископство Петра в Риме никак не могло продолжаться двадцать пять лет, и в доказательство приводили «хронологию»: в 50 году Петр находился в Иерусалиме и присутствовал на апостольском соборе, а не позднее чем через четырнадцать лет был распят.
Православная и протестантские церкви не признают важнейший догмат католицизма о преемственности власти и наместничестве пап.
В ответ на заявления западной церкви, что только католики неизменно сохраняли в чистоте учение Христа и установления апостола Петра и что западная церковь поэтому католическая, то есть вселенская, всеобщая, главная, восточное духовенство уличало католиков в обратном и приводило примеры введения недопустимых новшеств в христианском вероучении (например, третьей, промежуточной, «инстанции» на «том свете» — чистилища, на которое нет ни малейшего намека в Библии) и говорило, что только на Востоке правильно славят веру Христову, отчего и церковь стала называть себя православной (ортодоксальной, правоверной).
СЕНЕКА И ПЕТРОНИЙ
Тем не менее все принимали его слабость и нерешительность за мудрость…
Корнелий Тацит
Бесчеловечность римских цезарей, беспристрастно описанная римскими историками, до сих пор заставляет содрогнуться неподготовленных читателей. Трудно понять, чего больше было в характере прославленных пурпуроносных императоров — первобытной дикости или просвещенного бесстыдства.
Казалось, что все эти качества объединил в себе император Нерон, сочетавший в себе звериную жестокость с наглым лицемерием. Он приговорил к смерти собственную мать и отправил ее в плавание на корабле, который развалился на воде. Однако женщина спаслась, и тогда он устроил за ней настоящую охоту. Затем (когда приспешники его все же умертвили ее он сделал вид, что гибель матери повергла его в скорбь, и от своего имени направил послание римскому сенату. В послании он обвинял мать в попытке захвата власти и в покушении на его жизнь, и заявлял при этом, что она сама покончила с собой. Текст этого позорного документа сочинил для Нерона его близкий друг и наставник Сенека.
«Косвенно выказав порицание временам Клавдия, вину за все творившиеся в ею правление безобразия Нерон возложил на свою мать, утверждая, что ее смерть послужит ко благу народа. Более того, он поведал и о злосчастном происшествии на корабле. Но нашелся ли хоть кто-нибудь столь тупоумный, чтобы поверить, что оно было случайным? Или что женщиной, пережившей кораблекрушение, был послан к Нерону с оружием убийца-одиночка, чтобы пробиться сквозь вооруженные отряды и императорский флот? Вот почему неприязненные толки возбуждал уже не Нерон — ведь для его бесчеловечности не хватало слов осуждения, — а сочинивший это послание и вложивший в него утверждения подобного рода Сенека» (Тац. Анн. XIV, II). Вернувшись в Рим, Нерон, «гордый одержанной победой и всеобщей рабской угодливостью, безудержно предался всем заложенным в нем страстям, которые до того времени если не подавляло, то до известной степени сдерживало хоть какое-то уважение к матери» (Тац.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34