Если им будет выделено комфортабельное жилье, они, скорее всего, согласятся на постоянную работу в «Доме милосердия».
– Но наша цель – помочь людям вернуться в широкий мир.
– Я говорю не о массе, а об отдельных лицах. Ни мне, ни другому на моем месте не справиться с управлением в одиночку. Нам нужно иметь еще две административные должности.
– И занять их Агатой и Гордоном? – приоткрыв глаз, уточнил Кевин.
– Да. – Только теперь, когда согласие было почти что дано, Кэти до конца осознала, каким важным представляется ей это новшество.
– Ну что ж, не возражаю. У меня даже возникала эта идея, но я не знал, как ты отреагируешь.
– Разве я так уж консервативна? – удивленно спросила Кэти и, когда он с улыбкой отрицательно покачал головой, вернулась к сути вопроса. – Они оба – отличные организаторы, – заговорила она с остатками былого энтузиазма, – сумеют справиться и с обучением людей в «Доме», и с тем, чтобы помочь им потом найти работу. Агата, похоже, справляется даже с Лайзой.
– И чего же ей удалось добиться? – понимающе хмыкнув, поинтересовался Кевин.
– Она сумела убедить Лайзу не жевать, отвечая на телефонные звонки.
– Прекрасно. Если она сумеет еще убедить ее не предлагать себя каждому существу в брюках, переступающему порог конторы, можно будет считать, что дело сделано.
– Ну что ты хочешь? Есть привычки, с которыми расстаться нелегко. – В голосе Кэти скользнула легкая ирония. – Итак: мы предлагаем Агате и Гордону работу в штате. – Кевин кивнул, и Кэти сразу же выложила на стол листок с предварительной сметой зарплаты. – А интересно, жить они захотят в одном доме или в двух разных? – вслух полюбопытствовала она.
– Гордон предпочтет общий дом, но Агата будет брыкаться, настаивая на двух отдельных, – ответил он, исправляя несколько цифр. – А ты, как я слышал, познакомилась с Джадом Джорданом, – сказал он вдруг, возвращая ей смету.
– Если ты слышал о нашем знакомстве, то, вероятно, осведомлен и о том, что я ездила с ним поужинать, – сухо сказала Кэти.
– И о том, что он был у тебя вчера вечером.
– Верно. Но больше я с ним встречаться не буду.
– В самом деле? А по имеющимся у меня сведениям, ему этого очень хочется.
– Расхочется. Другого выхода у него нет. Я не хочу ничего начинать: мне здесь осталось пробыть всего три недели. – Встав, Кэти направилась к двери.
– Но, по имеющимся у меня сведениям, он человек упрямый, – вслед ей сказал Кевин. – Когда он чего-нибудь хочет, то всегда добивается, даже если для этого приходится своротить горы.
Стук резко захлопнутой двери был единственным ответом на его слова.
– Просто поверить не могу, что вы меня уговорили, – ворчала Кэти, пока Джад отпирал дверь квартиры. Ее белый брючный костюм светлым пятном выделялся на фоне черной решетки, к которой она прислонилась. – Ведь мне нужно было пойти прямо домой и сделать еще несколько звонков.
– Мы не будем штурмовать горы, мы просто спокойно поужинаем. Вам полезно нормально поесть. А то ведь перебиваетесь не пойми чем.
– Кто это говорит?
– Любой, живущий в «Доме милосердия». – Он открыл дверь и пропустил ее вперед.
Кэти вошла, с любопытством оглядываясь по сторонам.
– А что мне делать? Нормально есть – значит стряпать. На это у меня нет сил. А идти в общую столовую не хочется.
– У вас не только сил нет. В прошлый раз я заметил, что у вас пусто и в холодильнике, и в кухонном шкафу.
– Опять же – что делать? Чтобы иметь продукты, нужно ездить за покупками. На это у меня нет времени. – Она прошлась по комнате, остановилась возле картины. Пейзаж. Пустыня. Кактус на переднем плане. – Вы любите пустыню?
– Не особенно.
– А почему у вас просто веет пустынным духом? – спросила Кэти, проходя вслед за ним в небольшую кухню, где каждый предмет имел точное назначение, а все вместе напоминало микрозавод, и усаживаясь на высокий табурет у стойки.
– Потому что у меня не было времени заниматься обстановкой, и я попросту передоверил это профессиональной дизайнерше. Попросил только, чтобы не было мишуры и ненужных украшений.
– Что ж, эту просьбу она удовлетворила полностью.
Ковры, окраска стен и занавеси на окнах – все было одинакового бежевого цвета. Мебель того же оттенка, но чуть темнее. Единственные островки цвета – если глухие пастельные тона можно вообще назвать цветом – это диванные подушки и вазы для искусственных цветов. Все вместе выглядело так же голо, как пейзаж на картине.
– Я так и знал, что отделка моей квартиры покажется вам отвратительной, – весело ухмыльнулся Джад, ставя в духовку огромную сковороду.
– Но я не сказала…
– Будьте добры, передайте мне два бокала, – мягко перебил Джад, доставая бутылку вина. – Они в шкафу прямо над вами.
Кэти выставила бокалы на стойку. Джад наполнил их густым красным вином и, чокаясь с ней, произнес: «За нас». Потом, чуть дотронувшись до ее плеча, предложил:
– Пойдемте, пока обед не готов, в гостиную. Там будет удобнее.
И о чем будем беседовать, снова «о нас»? – с легкой тревогой подумала Кэти и, умышленно пройдя мимо дивана, уселась в кресло. Большая семейная фотография на стене счастливо подсказала нейтральную тему для разговора.
– Расскажите, пожалуйста, о вашей тетушке, – с оживленной улыбкой обратилась она к Джаду.
– О тетушке? Она сущий чертенок, – с готовностью откликнулся он.
– Я поняла это с первой встречи. Расскажите подробнее.
– Тетушка – герой моего детства. Время от времени она вихрем влетала к нам в дом, объявляла родителям, что мы с Джейсоном становимся маленькими старичками, и похищала нас, увозя в горы или на берег океана. Там нам предоставлялась полная свобода:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46