Эти плечи неожиданно оказались чересчур хрупкими для такой ноши. Она с трудом несла бремя, даже когда считала себя лишь помощницей Кевина. Взять на себя его функции? Нет, об этом она не могла и помыслить.
– Кэти. – Голос Кевина успокаивал и увещевал. – Кэти, скажи же мне, что случилось.
Медленным шагом она вернулась к столу и села на прежнее место. Глядя ему в глаза, попыталась сосредоточиться, потом поняла, что это бесполезно, и просто сказала:
– Я слишком устала. Больше не могу. Решила распрощаться с «Домом милосердия».
ГЛАВА ПЯТАЯ
– Распрощаться? Как это – распрощаться? – Агата словно выросла на пороге. – Что ты, собственно, хочешь этим сказать? – Решительными шагами она вошла в комнату, уселась на край массивного стола Кевина и грозно уставилась на собеседников.
– Боже праведный! – обратилась к потолку Кэти. – Неужели в этой конторе нельзя даже поговорить с глазу на глаз!
– Тебе отлично известны здешние правила, – отрезала Агата. – Ты должна помнить их – ведь ты сама их установила. Если ты хочешь поговорить с кем-то наедине, то закрываешь дверь. Если она открыта, секретов нет. Итак, что ты подразумеваешь под словом «распрощаться»?
Старательно отводя глаза от Агаты, Кэти искоса посмотрела на Кевина и огорченно сморщилась, не обнаружив на его непроницаемом лице ни тени сочувствия.
– Я тоже хотел бы знать, дорогая, что ты имеешь в виду, – глубже усаживаясь в кресле, сказал он.
С трудом проглотив комок в горле, Кэти думала, что же она узнала об этих двоих людях в долгие месяцы совместной борьбы за претворение в жизнь программы «Дом милосердия». В трудных ситуациях Агата мобилизует все внутренние ресурсы и развивает бешеную энергию, а Кевин, наоборот, становится предельно лаконичен и как-то при этом ухитряется обвести всех вокруг пальца и добиться желаемых результатов. Так что теперь, глядя на дергающуюся, как возбужденный терьер, Агату Клемсон и сонного с виду Кевина, она затруднялась сказать, кто же из них опаснее.
– Что же тут непонятного? – пожала она плечами. – Я хочу распрощаться с «Домом милосердия». Уехать. Я чувствую: мне это необходимо. – Она сделала паузу и смущенно повернулась к Кевину: – Я, конечно, не собиралась вот так сообщать тебе об этом.
– Ты собиралась подсластить пилюлю? – спросил он, лениво приоткрывая глаз.
– Что-то в этом роде…
– Плохая новость – это плохая новость. Не так уж важно, в какой обертке ее подают, – проговорил он, опять опуская веко.
– А когда же ты собиралась сообщить эту прекрасную новость мне? – нервно постукивая босоножкой о тумбу стола, взвилась Агата.
– Сразу же после разговора с Кевином.
Спокойно. Не надо чувствовать себя виноватой. Я не какой-нибудь дезертир. Я сделала, что обещала. «Дом милосердия» функционирует. Пожизненных договоров я не подписывала.
– Я останусь здесь до «дня прессы», – вставая и направляясь к открытой двери, сказала она. – На мое место я предлагаю кандидатуру Агаты. Пока. Подробности мы обсудим позже.
– Кевин, проснитесь! – вскричала у нее за спиной Агата. – Вы разве не понимаете, что это просто катастрофа?! Если она уйдет, все ваши планы полетят к черту. Во всяком случае, я не останусь работать, имея в помощницах только одну дуру Лайзу. Не надейтесь! Ищите себе другого управляющего!
Всего этого Кэти уже не слышала. Плотно прикрыв за собой дверь и приглушив таким образом патетическую речь Агаты, она прошла к себе в кабинет и рухнула в кресло.
Ну вот, худшее позади, попыталась она себя приободрить. Теперь главное – перетерпеть поток жалоб, которые – будьте уверены – Агата станет лить на мою голову все три недели. И не дергаться, гадая, какой хитроумный план изобретет Кевин, чтобы все-таки удержать ее. Кэти вздохнула: приободриться как-то не получалось. И еще это: на столе, словно двое часовых, высились две зеленые винные бутылки. Пустые, естественно. Как обычно.
Кэти взяла их за горлышки, опустила в бумажный пакет, сунула пакет в нижний ящик стола и снова упала в кресло. Вот уже два или три месяца каждые восемь-девять дней такие бутылки неукоснительно появлялись у нее на столе. Проследить их происхождение не удавалось. Пустые, они красноречиво свидетельствовали о нарушении существовавшего в «Доме» запрета на алкоголь.
Правда, это больше смахивало на розыгрыш, на глупую шутку. До сих пор ни один из обитателей «Дома» не был замечен подвыпившим; никто не имел обыкновения надолго исчезать из учебного класса или из мастерской.
Во всей этой истории ее занимали два обстоятельства. Во-первых, количество. Ведь ясно, что, имея пристрастие к алкоголю, двумя бутылками вина в неделю не удовлетворишься. И во-вторых, демонстративность. Если кто-то втихую пьет и умудряется при этом оставаться незамеченным, почему бы ему так же ловко не избавляться от пустых бутылок? Почему непременно нужно привлекать к ним внимание?
Все эти загадки ставили перед администрацией только один вопрос: как реагировать? К счастью, решать его было не Кэти. И поэтому она просто убрала бутылки с глаз долой, чтобы потом отдать их президенту попечительского совета, как только он в очередной раз появится в «Доме».
Покончив таким образом с шутником-пьяницей, она взялась за визитные карточки, оставленные ей в прошлый раз Джадом. Люди самых разнообразных строительных специальностей. Кое-кого из них, может, удастся уговорить поработать в «Доме». Выбрав одну из визиток, она пододвинула к себе телефон.
Примерно в середине дня впервые раздался зуммер внутренней связи, и резкий голос Агаты сообщил, что с Кэти хотят говорить по междугородному.
– Спасибо, – откликнулась она, не отводя глаз от списков учеников, преподавателей и классных помещений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46