– Она рассмеялась, и внезапно Шина ощутила острый укол зависти – ей было чему радоваться. И было что чистить.
– Клер уже знает о следующей экспедиции? – спросила она Роба немного позже.
– Конечно, знает, – ответил Роб. – Только не пытайся говорить с ней об этом. Ты, может, не в курсе, но для Клер это всегда было больной темой для беседы.
– Несчастная Клер! – отозвалась Шина. Жалость к Клер ей уже порядком наскучила. Многим женщинам жилось гораздо хуже, чем ей. Сидеть и «чистить перышки» – не самое неприятное из занятий.
В воскресенье в полдень Шина уезжала в Лондон. Суббота у Роба выдалась свободной, и они вместе поздно позавтракали. Они уже допивали кофе, когда в столовой появилась взволнованная, на удивление растрепанная и наспех одетая Элейн, которая тут же чуть не опрокинула на себя кувшин молока.
– Я так беспокоюсь! – воскликнула она. – Я о Клер. Где Кэл? – Голос ее упал, глаза бегали по сторонам, будто она надеялась найти сына.
– Мы не видели его, – ответил Роб. – А что стряслось с Клер?
– Она очень расстроена, – сообщила Элейн. – Я только что заходила к ней, и мне кажется, Кэл опять ее чем-то расстроил. Он все-таки очень жесток.
Роб принялся было подниматься, но Шина спросила:
– Если Клер требуется моральная поддержка, не кажется ли тебе, что это лучше выйдет у женщины?
– Ты права, – согласился Роб. – Поднимись к ней сама.
Этого не потребовалось. Выйдя в холл, Шина увидела, что Клер спускается по лестницы. Глаза ее были влажны, а губы сжаты, но она все же сказала бодрым и радостным голосом:
– С добрым утром.
– С добрым утром, – ответила Шина и, подождав, пока Клер пройдет мимо, направилась следом, обратно в столовую.
– Это опять из-за Кэла? – спросила ее Элейн. – У вас опять был скандал?
Клер села и закрыла глаза, будто стояла на краю пропасти:
– Все в порядке. Роб, прошу тебя, скажи Элейн, что все в порядке.
Шина наполнила чашку кофе и пододвинула ее Клер. Роб обратился к матери:
– Мама, ты не оставишь нас?
– И не подумаю, – возмутилась Элейн, оскорбленная до глубины души, но не намеренная что-либо пропускать.
– У меня просто болит голова, вот и все, – выговорила Клер.
– О! О, дорогая! – В тоне Элейн звучали нотки разочарования. – Я принесу тебе таблетки.
Когда она вышла, Клер посмотрела на Роба и подождала, пока закроется дверь.
– Скандал, – произнесла она. – С Кэлом! Элейн действительно не знает своего сына. Выглядеть идиоткой ради очередной ссоры. Да ведь Кэл никогда не теряет самоконтроля.
Она обращалась только к Робу, а Шина чувствовала, что она лишняя.
– Скандал! – Клер издала хриплый смешок. – Разозлить Кэла так же просто, как и заставить его ревновать. Он никогда не ревновал, даже к тебе не ревновал.
– Я знал, что это случится. – Роб с укором посмотрел на Шину.
– Я не должна была возвращаться! – разрыдалась Клер. – Я должна была знать, что надежды нет никакой. Мне кажется, он не человек. Не из плоти и крови.
Элейн вернулась в столовую, неся в руке пузырек с таблетками.
– Прими две штуки. – Она сунула пузырек в руку Клер. Клер послушно проглотила лекарство. – А теперь пойдем, тебе надо снова лечь, – настояла Элейн.
– Почему бы нет? – ответила Клер, и они вышли.
– Знаю, – кивнула Шина. – Ты предупреждал.
Он смотрел на нее так, что слов не требовалось.
– Прости меня. Видимо, она и правда хотела слишком многого, желая изменить его образ жизни.
– А это невозможно, – с горечью произнес Роб. – Кэл никогда ничем не пожертвует. Даже находясь здесь, он не может оставаться с нами. Отдает предпочтение своей лачуге на горе.
Шина что-то пробормотала.
– Что ты говоришь?
– А что она имела в виду, говоря: «Ни к кому из них»? Он никогда не ревновал ни к одному из них?
– Любовников, – ответил Роб. – Кого же еще?
– Действительно, кого? Значит, Кэл не ошибся, она изменяла ему направо и налево. Она солгала мне. Мне солгать нетрудно. А вот подозрения Кэла…
– Подозрения Кэла? А что он хотел? Он вечно оставлял ее одну!
– Просто… – начала Шина.
– Объясняю популярно. – Роб обхватил ее, глядя прямо в глаза, и стал говорить медленно, будто объяснял нечто жизненно важное: – Он бросал ее – а это именно так, он ее бросал – так надолго, что иногда создавалось впечатление, будто он не существует вовсе. С тем же успехом он мог быть мертв. А покойнику изменить невозможно.
– Спорить не буду, – согласилась Шина. – Только вот смерть фиксируется через семь лет, а не через несколько месяцев после исчезновения.
– О чем ты говоришь?
– О верности, – ответила Шина. – С глаз долой – из сердца вон?
В комнате повисла гнетущая тишина. Элейн спустилась и сообщила, что с Клер все будет в порядке, как только она как следует отдохнет, и что эти таблетки ей непременно помогут.
– Клер потребуется нечто большее, чем пара таблеток, чтобы прийти в норму, – мрачно проговорил Роб Шина встала и вышла из столовой.
Возможно, она обманывала себя, но ей казалось, что за время их с Кэлом знакомства они стали друг другу гораздо ближе, чем когда-либо были Роб и Клер. Клер красива. Однажды Кэл попросил ее руки, но, похоже, это осталось в прошлом. Видимо, этой ночью она не была столь неотразима.
Он сидел в библиотеке за большим столом. Она села за маленькое бюро, на котором стояла пишущая машинка и где лежали бумаги. «Я буду верна тебе, – тихо поклялась она. – Медленно, но верно я стану частью твоей жизни и буду следовать за тобой, куда бы ты ни пошел. Ты не говоришь с большинством людей, но со мной ты заговорил, и ты можешь работать в моем присутствии».
Вслух она сказала:
– Там, похоже, проблемы.
Кэл поднял голову и улыбнулся, заметив ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52