Домик на берегу озера, среди сосновых деревьев. Туда нетрудно доехать, если не съезжать с дороги, так утверждал Роб. Если это так, то она не прочь побывать там. Просто посмотреть с такой высоты на мир внизу.
Глаза Шины привыкли к темноте, и она увидела его. Он стоял неподалеку, в темноте, и девушка ощутила на себе его взгляд.
Шина знала, что это Кэл. Инстинктивно ей сразу же захотелось вернуться в библиотеку, закрыть окна и притвориться, будто она ничего не заметила.
Но бегство выглядело бы теперь по меньшей мере смешным, и она направилась прямо к нему.
– Я подумала, что свежий воздух мне не повредит, – пояснила она, словно он о чем-то ее спрашивал.
– Почему бы нет? – с благородным терпением отозвался он, как если бы отвечал на детский лепет Салли Хьюз.
Шина торжественно произнесла:
– Здесь просто прекрасно. Огни деревни так приветливо светят. А вот гора мне не нравится. Какая-то она угрюмая.
– Не уверен, что вы действительно так думаете, – ответил он совершенно безразличным голосом. Плевать ему было на то, что она думает.
– Высота меня пугает, – продолжала Шина.
– Бояться нечего, если относитесь к горе с уважением.
– Хотите сказать, если не взбираешься слишком высоко? – Девушка поморщилась. – Об этом меня предупреждать не стоит.
– Тогда и опасаться вам нечего. Конечно, горы требуют к себе уважения, когда работа связана с риском для жизни.
– Вы прожили на Брайн-Дэри всю вашу жизнь, не так ли? Это ваш дом и ваша крепость. Что-то неизменное, куда всегда возвращаешься. И Анна Морган скачет по этим горам, как маленькая лань. Так, во всяком случае, было сегодня днем.
– Вы встретили Анну? – Кэл улыбнулся.
– Сначала я встретила ее котенка. Он запутался у меня в волосах. – Она рассказывала, как будто речь шла о летучей мыши, а не о котенке. – Я взяла его на руки, а он залез ко мне на плечи. – Кэл не ответил. Шина задала новый вопрос: – Как высока Брайн-Дэри?
– Примерно восемнадцать сотен футов над поселком. А сам Кефин-Ас на высоте четыре тысячи пять футов над уровнем моря.
– Роб сказал мне, что у вас там, наверху, есть дом.
– Да.
Она представляла себе, как луна и звезды сияют в черном озере и над головой, в чистом ночном небе. И маленький домик – один-одинешенек на вершине горы.
– Скажите, как вы выносите одиночество?
– Все зависит от того, что именно вы подразумеваете под словом «одиночество».
– Когда, кроме вас, рядом нет ни души. Вы кричите и знаете, что никто не придет на крик.
– Города переполнены такими криками.
– Кто-то все же их слышит. Люди должны слушать и слышать и приходить друг другу на помощь. – Она чуть сбавила тон, заметив, что излишне увлеклась.
Он тихо рассмеялся:
– Насколько я понимаю, для вас это вопрос личный – убеждение.
Понимайте, как вам угодно, хотела сказать она, но это прозвучало бы вызывающе и грубо. Вместо этого она в сердцах произнесла:
– Знаете, кажется, вам просто скучно. Этот разговор вас тяготит.
– Мне искренне жаль.
– Не сомневаюсь, – ответила Шина и собралась уходить. Потом остановилась. – Вы ведь больше не вернетесь к гостям, как я поняла.
– Вы поняли правильно, возвращаться я не намерен. Спокойной ночи, – добавил Кэл, и, попрощавшись, они разошлись. Шаги ее гулким эхом отдавались в каменных сводах террасы, и она специально шла неторопливо, чтобы ему не почудилось, что она бежит.
Шина вернулась в гостиную, и Роб спросил ее:
– Все в порядке?
– Это всего лишь Барби. Звонила, чтобы узнать, как мы доехали и как дела.
Он прищурился и, взяв ее за плечи, отвел в сторону:
– Ты уверена, что это все? Ты выглядишь слишком расстроенной.
Она провела по щеке тыльной стороной ладони:
– Наверное, это фруктовый пунш. Кроме того, на обратном пути я встретила Кэла, и мы с ним немного пообщались.
– О, – произнес Роб.
– Прости. – Она виновато пожала плечами. – Я не нравлюсь ему.
– А он тебе?
– Не особенно, – призналась она. – Думаю, ему следовало подождать, пока не разойдутся гости. Я имею в виду не себя, а остальных приглашенных на ужин. Мне кажется, он ведет себя вызывающе.
Роб замялся:
– Знаешь, он много работает. Все это знают и относятся с пониманием.
По отношению к брату Роб сохранял крайнюю любезность. Мир должен был делать Кэлу Хьюарду скидки и относиться к его жесткому нраву с некоей долей снисхождения.
– Он твой брат, – ответила Шина, – поэтому я его прощаю. Но это не означает, что мне нравится все, что он делает.
Немного позже, минут пятнадцать спустя, Джина Вэрни, отозвав ее в уголок, подальше от остальных, конфиденциально сообщила:
– Прости, дорогая, до меня случайно долетели обрывки вашего с Робом разговора относительно Кэла.
Шина приподняла брови. Их с Робом беседа была личной и никого не касалась.
Джина тем временем мягко и осторожно продолжала:
– Знаю, неприятно, когда кто-то пытается лезть тебе в душу, но есть кое-что, что ты должна знать. – Лицо Шины выразило любопытство. – Кэл держит в своих руках бразды правления, – шептала Джина уголком рта, и со стороны это могло показаться даже забавным, если бы шепот ее не был таким тревожным.
– Мне кажется, я не совсем вас понимаю, – ответила Шина.
– Это дом Кэла, – шептала ей Джина. – И все деньги тоже его. Твоя позиция в отношении Кэла может обернуться против Роба.
– Как именно? – спросила Шина, и Джина вздохнула:
– Энтони убьет меня, если узнает, что я сую нос куда не следует. Но с другой стороны, я говорю тебе правду, и, кроме того, Роб мой крестник.
Джина опасливо огляделась. Казалось, никто их не слышал. Она склонилась так, что губы ее оказались на расстоянии полудюйма от уха девушки, и заговорила таким шепотом, что Шине пришлось напрячься, чтобы расслышать его:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52