Увы, я пишу о ней в прошедшем времени. Подтянем пряжку разсказа на одну дырочку.
Она ненавидит Ллойд -Джорджа, из -за него, дескать, погибла Россiя, -и вообще: "Я бы этих англичан своими руками передушила". Нeмцам попадает за пломбированный поeзд (большевичный консерв , импорт Ленина). Французам : "Мнe, знаешь, разсказывал Ардалiон , что они держались по-хамски во время эвакуацiи". Вмeстe с тeм она находит тип англичанина (послe моего) самим красивым на свeтe, нeмцев уважает за музыкальность и солидность и "обожает Париж ", гдe как то провела со мной нeсколько дней. ?ти ея убeжденiя неподвижны, как статуи в нишах . Зато ея отношенiе к русскому народу продeлало все-таки нeкоторую эволюцiю. В двадцатом году она еще говорила: "Настоящiй русскiй мужик -- монархист !". Теперь она говорит : "Настоящiй русскiй мужик вымер ". Она мало образована и мало наблюдательна. Мы 24 выяснили как -то, что слово "мистик " она принимала всегда за уменьшительное, допуская таким образом существованiе каких -то настоящих , больших "мистов ", в черных тогах , что-ли, со звeздными лицами. Единственное дерево, которое она отличает , это береза: наша, мол , русская. Она читает запоем , и все -- дребедень, ничего не запоминая и выпуская длинныя описанiя. Ходит по книги в русскую библiотеку, сидит там у стола и долго выбирает , ощупывает , перелистывает , заглядывает в книгу боком , как курица, высматривающая зерно, -- откладывает , -- берет другую, открывает , -- все это дeлается одной рукой, не снимая со стола, -замeтив , что открыла вверх ногами, поворачивает на девяносто градусов , -- и тут же быстро тянется к той, которую библiотекарь готовится предложить другой дамe, -- все это длится больше часа, а чeм опредeляется ея конечный выбор -- не знаю, быть может заглавiем . Однажды я ей привез с вокзала пустяковый криминальный роман в обложкe, украшенной красным крестовиком на черной паутинe, -- принялась читать, адски интересно, просто нельзя удержаться, чтобы не заглянуть в конец , -- но, так как это все-бы испортило, она, зажмурясь, разорвала книгу по корешку на двe части и заключительную спрятала, а куда -- забыла, и долго-долго искала по комнатам ею же сокрытаго преступника, приговаривая тонким голосом : "?то так было интересно, так интересно, я умру, если не узнаю".
Она теперь узнала. ?ти все об ясняющiя страницы были хорошо запрятаны, но онe нашлись, всe, кромe, быть может , одной. Вообще много чего произошло 25 и теперь об яснилось. Случилось и то, чего она больше всего боялась. Из всeх примeт это была самая жуткая. Разбитое зеркало. Да, так оно и случилось, но несовсeм обычным образом . Бeдная покойница!
Ти-ри-бом . И еще раз -- бом ! Нeт , я не сошел с ума, это я просто издаю маленькiе радостные звуки. Так радуешься, надув кого-нибудь. А я только-что здорово кого-то надул . Кого? Посмотрись, читатель, в зеркало, благо ты зеркала так любишь.
Но теперь мнe вдруг стало грустно, -- по-настоящему. Я вспомнил вдруг так живо этот кактус на балконe, эти синiя наши комнаты, эту квартиру в новом домe, выдержанную в современном коробочно - обжулю пространство - безфинтифлюшечном стилe, -- и на фонe моей аккуратности и чистоты ералаш , который всюду сeяла Лида, сладкiй, вульгарный запах ея духов . Но ея недостатки, ея святая тупость, институтскiе фурирчики в подушку, не сердили меня. Мы никогда не ссорились, я никогда не сдeлал ей ни одного замeчанiя, -- какую бы глупость она на людях ни сморозила, как бы дурно она ни одeлась. Не разбиралась, бeдная, в оттeнках : ей казалось, что, если все одного цвeта, цeль достигнута, гармонiя полная, и поэтому она могла нацeпить изумрудно-зеленую фетровую шляпу при платьe оливковом или нильской воды. Любила, чтобы все "повторялось", -- если кушак черный, то уже непремeнно какой-нибудь черный кантик или черный бантик на шеe. В первые годы нашего брака она носила бeлье со швейцарским шитьем . Ей ничего не стоило к воздушному платью надeть плотные осеннiе башмаки, -- нeт , тайны гармонiи ей были совершенно недоступны, 26 и с этим связывалась необычайная ея безалаберность, неряшливость. Неряшливость сказывалась в самой ея походкe: мгновенно стаптывала каблук на лeвой ногe. Страшно было заглянуть в ящик комода, -- там кишeли, свившись в клубок , тряпочки, ленточки, куски матерiи, ея паспорт , обрeзок молью под eденнаго мeха, еще какiе-то анахронизмы, напримeр , дамскiя гетры -- одним словом , Бог знает что. Частенько и в царство моих аккуратно сложенных вещей захаживал какой-нибудь грязный кружевной платочек или одинокiй рваный чулок : чулки у нея рвались немедленно, -- словно сгорали на ея бойких икрах . В хозяйствe она не понимала ни аза, гостей принимала ужасно, к чаю почему-то подавалась в вазочкe наломанная на кусочки плитка молочнаго шоколада, как в бeдной провинцiальной семьe. Я иногда спрашивал себя, за что, собственно, ее люблю, -- может быть, за теплый карiй раек пушистых глаз , за естественную боковую волну в кое-как причесанных каштановых волосах , за круглыя, подвижныя плечи, а всего вeрнeе -- за ея любовь ко мнe.
Я был для нея идеалом мужчины: умница, смeльчак . Наряднeе меня не одeвался никто, -- помню, когда я сшил себe новый смокинг с огромными панталонами, она тихо всплеснула руками, в тихом изнеможенiи опустилась на стул и тихо произнесла: "Ах , Герман ..." -- это было восхищенiе, граничившее с какой-то райской грустью.
Пользуясь ея довeрчивостью, с безотчетным чувством , быть может , что, украшая образ любимаго ею человeка, иду ей навстрeчу, творю доброе, полезное 27 для ея счастья дeло, я за десять лeт нашей совмeстной жизни наврал о себe, о своем прошлом , о своих приключенiях так много, что мнe самому все помнить и держать наготовe для возможных ссылок -- было бы непосильно.
1 2 3 4 5 6 7 8