– воскликнул, нахмурившись, Хуан-Тигр.
– Я не имел в виду вас: одна ласточка еще не делает весны, а исключение еще не составляет правила, – попытался вывернуться Колас.
– Продолжайте, – сказала, обратившись к Хуану-Тигру, донья Илюминада.
– Вы согласны, что мужчина может на всю жизнь полюбить одну женщину, а женщина – одного мужчину? Полюбить – и всю жизнь хранить верность друг другу?
– Если говорить только о женщине, то я согласна, – ответила вдова.
– Ну, Колас, что же ты молчишь? И скажу больше: мужчина, который не верит в постоянство своей любви и в то же время добивается любви женщины, он негодяй.
– Это еще как сказать, – возразил Колас. – Охватившая тебя сегодня любовь, вечная и неизменная, – это всего лишь мираж, которым обманываются все влюбленные. Возьмем, к примеру, молодого человека, который говорит своей возлюбленной: «Сейчас мы уверены в том, что будем любить друг друга вечно, но, поскольку мы не властны над своим будущим, то, к нашему несчастью, всякое может случиться: если вдруг ты когда-нибудь обнаружишь, что меня уже не любишь, или если я замечу, что разлюбил тебя, то в этом случае тот из нас, кто это почувствует, будет волен покинуть другого. И вот с этим условием, то есть зная, что ничто и никто не может меня заставить любить тебя и впредь, я, боясь, как бы мне не потерять твою любовь (а эта боязнь и будет заставлять меня о ней постоянно заботиться, хранить и лелеять ее как величайшую ценность), буду, как мне кажется, всегда любить тебя как сейчас, и наша любовь никогда не прекратится. Но как только брачный договор, насилуя нашу свободную волю, скует нас, словно цепью, на всю жизнь, я, хоть уже и не смогу тебя потерять, но в то же время не смогу и оценить тебя по достоинству. И тогда любовь, превратившись в долг, даже если мне и не опостылеет, все-таки уже не будет меня воодушевлять и возбуждать, став каким-то бескрылым чувством и всего лишь общепринятой формой существования». И вот человека, который так себя ведет и с такой искренностью высказывает то, что думает, вы называете негодяем! А вот я бы назвал его честным человеком.
– А вот я – нет, – продолжал настаивать Хуан-Тигр. – Нет, не убеждают меня твои софизмы. Что такое честь? Честь – это высшая форма свободы, которую Бог даровал одному лишь человеку, а не животным и не бездушным вещам. А что такое свобода? Свобода – это способность брать на себя ответственность, которая опять же дарована лишь человеку, потому что существа, лишенные свободы, не берут на себя ответственность – их самих обязывают что-то делать. А в чем состоит эта способность брать на себя обязательства? В возможности распоряжаться собственным будущим. Этой возможности лишен и Сам Бог, Который, хоть и будучи Творцом вселенной, наделил ею лишь человека. Честь – это чувство ответственности за свои поступки, а не мелочное желание следить за тем, как исполняют свой долг другие, и не пустая страсть исправлять чужие грехи, которые мы, из-за нашего легковесного тщеславия, всегда видим только у других. А те, у кого не сходит с уст это словечко «честь», те, кто из-за всякого пустяка вопят, будто их смертельно оскорбили, они – не люди чести, а комедианты, приживалы, живущие за ее счет. Честь – это верность самому себе. Честь – это мужество, с которым переносишь последствия своих собственных поступков. А отсюда следует, что честью – этой парадной формой души – негоже бахвалиться каждый день: если и выставлять ее на всеобщее обозрение, так только по самым торжественным случаям, в большие праздники. То есть честь проверяется только теми торжественными деяниями, которые порождают бесчисленные и непредвиденные последствия, – только тогда, когда среди множества самых разных дорог и тропинок нам надо выбрать лишь один жизненный путь. И, совершив этот выбор, тем самым мы свободно берем на себя обязательство идти именно по этому пути, что бы ни случилось, до конца. И мы должны идти по нему, оставаясь верными самим себе, оставаясь судьями и хозяевами нашего будущего. Обязательства эти мы берем на себя не ради других, а ради самих себя. А те, кто честны только на словах, те, кто берут честь в кредит, хотя она должна бы быть тайным сокровищем, как золотой запас в государственном банке Испании, те, кто кичатся своей честью на каждом шагу, болтая о ней по пустякам, те, кто по всякому поводу хвастаются размерами своих сокровищ и, поспешив подписать вексель, именующийся «словом чести», потом оказываются банкротами и не могут заплатить по счетам, – они просто мошенники, фальшивомонетчики. А теперь возьмем случай с тем кавалером, которого ты так хитро, так лукаво защищал. Этот молодой человек говорит своей возлюбленной: «Я тебя очень люблю, но только сегодня; я не уверен в том, что может произойти завтра; если я тебя разлюблю, то буду волен бросить тебя, и наоборот. Договорились?» «Я не уверен!» «Я буду волен!» Это ты и называешь свободой? Свобода без ответственности? Мне хочется пить? Так я и пью. Я уже напился? Так я и ухожу: мне уже не нужна вода. Такая свобода есть даже у животных. Любовь толкает меня в твои объятия? Что ж, я не буду сопротивляться. Любовь ушла, и ты мне уже противна? Что ж, так тому и быть. Просто я подчиняюсь силе обстоятельств, вверяя себя приливам и отливам моих страстей и настроений. Человек, который так поступает, он не свободнее чем ветка, плывущая по течению реки. Мужчина, который в самый торжественный и самый важный момент своей жизни, когда он соединяется с женщиной, отказывается от высшей свободы, от способности брать на себя обязательства и от возможности распоряжаться собственным будущим, – хоть он и не негодяй, как я сказал сначала, но все-таки он человек бесчестный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100