А, любезный доктор, мой маленький Гален! Гален Клавдий (ок. 130–200 гг. до н. э.) – знаменитый древнеримский врач, приведший в систему все медицинские познания того времени. Имя Галена стало для врача нарицательным.

Есть какие-нибудь новости?Рози. Нет, мой Александр Великий, никаких. Судья по-прежнему в ярости. Я снова пытался прощупать его пульс насчет нашего дела и, полагая, что его ярость пошла на убыль, хотел прописать ему добрый совет, но ничего не вышло. Он говорит, что вы с вашими головорезами замышляете покушение на его жизнь, и клянется, что предпочел бы увидеть свою дочь в горячке, чем в объятиях солдата.О'Коннор. Даю слово, армия ему это припомнит! Что ж, раз так, я сначала женюсь на дочке, а уж потом спрошу согласия отца на брак.Рози. Значит, с приданым дело плохо, а?О'Коннор. К черту приданое! Пропади оно пропадом! Лоретта так прелестна…Рози. Правда, истинная правда. Я вижу, что вы за безыскусственные прелести, а? Никаких прикрас, никаких румян, никаких прихорашиваний в старости, а?О'Коннор. Ей-богу, доктор, вы угадали. Лондонские дамы слишком уж хороши для нашего брата. К тому же они так защищены, у них в кринолинах Кринолин – широкая юбка, держащаяся на тонких стальных обручах. В Англии кринолины вошли в моду в начале XVIII века.

такие укрепления из обручей, такой бруствер из китового уса, что его не пробить и пистолетной пулей, не то, что стрелой Купидона. На голове башня на башне; тайные склады оружия в виде черных булавок и шпилек, а сверх всего штандарт из перьев, достойный кавалера ордена Баня. Сказать правду, я скорее обнял бы вооруженную до зубов амазонку. Амазонки – женщины-воительницы, жившие, по античной мифологии, у берегов Черного моря.

Рози. Истинно так, мой Александр! Точь-в-точь мой вкус!О'Коннор. Затем, доктор, я ценю в женщинах скромность, но пусть они не прячут лиц… под краской. Я за живые краски розы. А у этих знатных дам где уж быть румянцу после полуночных беспутств! Да ему и не проступить на лице сквозь слой румян. Румянец застенчивости прелестен, но нет ничего бесстыднее, чем румянец смывающийся.Рози. Точь-в-точь мой вкус! Но Лоретта не из таких. Всякий раз, когда я вижу ее, она напоминает мне мою дорогую покойницу…О'Коннор (в сторону). Черт возьми, хуже этого она ничего не могла сделать… Теперь он заведет про свою старую каргу, которая вот уже шесть лет, как в могиле.Рози. Увы, бедная Долли! Никогда мне не встретить никого похожего на нее. Какая была рука для перевязок! Какие вены, так сами и просились под ланцет… А кожа! Гладкая и белая, словно обливная аптечная банка. А ротик! Не больше горлышка маленького пузырька. А губки! Бальзам из роз… А зубки! Не какие-нибудь крепкие лошадиные зубища… Они часто болели, и стоило лишь слегка дернуть, как зуб тут же выскакивал из десен! Ах, мне кажется, я вырвал добрый десяток ее бедных жемчужинок. (Рыдает.) Но что толку в красоте? Смерть беспощадна… Все там будем…О'Коннор (в сторону). Боже! Не хватает, чтобы он начал философствовать! (Достает табакерку с нюхательным табаком.) Рози. Все-все… Красивые и уроды, горбатые и стройные, богатые и бедные… Плоть – та же трава… Цветы увядают…О'Коннор. Послушайте, доктор, не угодно ли понюшку?… Воспряньте духом…Рози. Да-да, друг мой. К чему эти слезы? От судьбы не уйдешь… Но потерять такую женщину– это большая утрата, лейтенант…О'Коннор. Что и говорить! И ведь ее ум был под стать красоте.Рози. Еще бы! Да она могла набить чучело крокодила или замариновать ящерицу лучше любой жены аптекаря в королевстве! Она умела разобрать рецепт не хуже меня и сама изобретала составные части лекарств… А какой неоценимой помощницей она была при изготовлении заграничных минеральных вод! Она не имела равных в приготовлении сельтерской воды, пирмонтской, ислингтонской или железистой. А ее батский и бристольский источники превосходили настоящие. Ах, бедная Долли… Несчастная жертва науки…О'Коннор. Каким образом?Рози. Бедняжка! Причиной ее болезни было рвение, с которым она пыталась усовершенствовать воды источника Спа, добавляя туда ром и кислоту.О'Коннор. Да-да, спиртные напитки никогда не идут на пользу трезвенникам.Рози. Нет-нет, вы ошибаетесь. Ром шел ей на пользу. Но не ром убил это бедное создание. Она умерла от водянки. Она ушла навеки и не оставила даже залога нашей любви… малютки, который висел бы на папиной шее, словно сигнатурка… Да-да, все там будем… Раньше или позже. Плоть – та же трава. Цветы увядают.О'Коннор (в сторону). Фу, черт! Опять начинается…Рози. Жизнь есть сон. Мир – это сцена. Мы лишь часок повертимся на ней, и…О'Коннор (протягивая табакерку). Прошу вас, доктор!Рози. Верно, верно, друг мой… Увы, слезами горю не поможешь… Чему быть, того не миновать, не так ли, мой маленький Александр?…О'Коннор. Да-да! Лекарь никогда не должен падать духом… Пойдем скорее. Честному Хэмфри пора начать службу у судьи Крэдьюлэса. Это будет нашей первой попыткой.Рози. Правда, правда! Вам пора приготовиться. Ваша одежда у меня дома… Я так расписал вас судье, что ему не терпится поскорее вас нанять. Он клянется, что сделает вас своим телохранителем… Поверьте, я весьма почитаю армию, иначе я так не старался бы для вас.О'Коннор. Я ваш вечный должник, доктор. И как только добьюсь моей дорогой Лоретты, приложу все усилия, чтобы возможно быстрее доставить вам акушерскую практику.Рози. Вы снова напомнили мне о моей бедной женушке…О'Коннор. Ах, умоляю, забудьте ее хоть ненадолго! Мы опоздаем.Рози. Бедная Долли!О'Коннор. Уже первый час.Рози. Безжалостная водянка…О'Коннор. Судья нас ждет.Рози. Умереть в расцвете сил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18