Кстати, о батарейках. Возьмем обычную батарейку на пять вольт. Сегодня она стоит 45 пенсов. А сколько, вы думаете, она будет стоить в 1999 году? Один фунт 45 пенсов? Ничего подобного. Два фунта сорок пять пенсов? Холодно, холодно. А вы можете себе представить, что стоить она будет семь фунтов тридцать семь пенсов? Да-да, солнышко мое: именно такая цена будет проставлена на ценнике батарейки в пять вольт через двадцать два года, а это будет пора, когда на горизонте замаячит старость, думы о пенсии, и каждое утро, просыпаясь, вы будете мучиться и причитать: сможет ли наша семья позволить себе такую роскошь, как батарейка? Или батон хлеба за восемнадцать фунтов тридцать девять пенсов? Или пинту молока за три фунта семь центов? А проезд от Шеффилда до Лондона и обратно будет стоить двадцать четыре фунта! Знаю, киска моя, трудно поверить, но это так. Эти цифры были получены – со стопроцентной достоверностью – с компьютера в самой Америке, того самого, что контролировал полет человека на Луну.
Слава богу. Я знал, что он иссякает, потому что тарелка его почти опустела. Даже когда сделка на мази, но тарелка пуста, – Уолтер уходит.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЭПИЗОДА
Джоанна с насмешливым равнодушием выслушала, как фонтанирует Уолтер.
УОЛТЕР
Знаете что. Вот, держите, радость моя: вам это пригодится, помяните мое слово.
Протягивает Джоанне визитку. Встает из-за стола.
УОЛТЕР
Встречаемся в субботу, братан.
Хлопает Винса по плечу. Подмигивает.
УОЛТЕР
Да пребудет с тобою сила! Ха-ха!
Уходит. Джоанна и Винс молча едят. Винс волнуется. Джоанна это замечает. Берет карточку Уолтера, накалывает картошку на уголок, как на вилку.
ДЖОАННА
Пригодилась!
Винс вымученно смеется.
И тогда она меня поцеловала (план 2 накрылся медным тазом)
И тогда она меня поцеловала.
Чтоб мне лопнуть.
Ладно, признаюсь: это был первый полновесный поцелуй в моей жизни.
Прежде меня целовала только мама да тетушка Мэдж: и еще я учился целоваться с головой от манекена, которую купил на гаражной распродаже.
Место знаменательного события: остановка 88-го автобуса на Хангар-лейн, рядом с нашим офисом.
Время: 17.55, 3 января 1977 года.
Вечер того дня, когда мы обедали в столовой с Уолтером. В какой-то степени я должен быть ему благодарен, потому что, когда он дал Джоанне визитку, я подумал.
Открытка. Ага. Точно. Открытка.
Вечером я подождал, когда Джоанна выйдет из офиса, но, памятуя о дневных накладках, проследил, чтоб она не завернула в дамскую комнату или еще куда. Она не завернула.
И мы вышли на улицу. Я следом за ней.
Догоняю.
– Джоанна. У меня кое-что для тебя есть.
– Неужели?
И я вручаю ей открытку. Очень знакомая сценка.
– Что это?
– Угадай.
– Рождественская открытка.
– Ты проницательная.
– Винс, но сегодня третье января.
– Скоро следующий Новый год.
Это был слабый аргумент, но прошло неплохо. Красивый жест, почти как если бы я подарил духи, но не так, ну, очевидно. Как если бы я откопал дома пустую рождественскую открытку и подумал: подарить, что ли, Джоанне?
Но эта открытка досталась мне гораздо дороже, чем вы думаете. Днем, во время перерыва на кофе, я покинул здание через окно мужского туалета на первом этаже (поскольку считалось, что мистер Несбитт следит за центральным входом) и совершил рейд по ближайшим магазинам. Нелегкое это дело – добыть рождественскую открытку 3 января. Вы не поверите: удача улыбнулась мне в выставочном зале компании «Йоркширские бензоколонки». Возвращался я тем же путем, что и уходил. Загородившись многотомным делом Макдермотта, я долго и старательно вымарывал надпись «Компания Йоркширские бензоколонки желает своим клиентам счастливого Нового года», заменив ее посланием не столь корпоративного свойства.
И вот я подарил Джоанне открытку, мы идем к остановке, и я весьма доволен собой, я хозяин положения, достаю сигареты, предлагаю Джоанне, она говорит да, я засовываю сигарету в рот, прикуриваю и отдаю сигарету Джоанне, она курит. Я все проделал как в кино.
Но тут…
– Винс?
– Да?
– Ты девственник?
Черт, а это еще откуда взялось?
Чтобы как-то выиграть время, я засовываю сигарету в рот, закуриваю, делаю глубокую затяжку. И я выглядел бы вполне достойно, если бы меня не скрутил кашель, потому что я засунул сигарету не тем концом.
Зато меня пожалели.
– Господи, ты в порядке?
– Да, просто дым не в то горло попал.
Беру себя в руки, идем дальше, Джоанна молчит, а я думаю: на нее просто нашло, она забыла про свой вопрос.
Ну да.
– Ну и?
– Что?
– Ты девственник? Ты когда-нибудь занимался сексом?
– Я понимаю, о чем ты. Ах да, ну конечно нет. То есть да.
– Понятно.
– У меня было много девушек.
– Ага.
– Сейчас у меня тоже девушка есть.
– Ага. И как ее зовут?
– Ээ… гм… Айрис. Айрис Ротерхэм.
– Ты как-то долго вспоминал.
– Ну да. Просто мы с ней давно не виделись.
По-моему, звучало неубедительно. Особенно если теперь вспоминать – крайне маловероятно, что Джоанна поверила. Особенно в свете того, что я снова закурил сигарету не с того конца.
– Ты разве не видишь, что закурил с фильтра?
– Ну да.
В общем, на этом и скукожились все преимущества, которых я добился открыткой. Ну, так я подумал. Мы уже стоим на автобусной остановке, на моей автобусной остановке. Ее остановка подальше.
Джоанна стоит передо мной, смотрит мне в глаза.
Почему-то мне становится не по себе.
– Что?
Она дает мне пощечину.
– Ооо! За что?
И тогда она поцеловала меня.
Хотелось бы сказать «мы поцеловались», но это значило бы преувеличить свою роль.
Она поцеловала меня. Именно так.
И что вы, думаете, я сделал? Я поступил как настоящий мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63