И оттого, что он вел себя так, Джасмин любила его еще больше. От такого не отказываются. Нет, этого делать нельзя.
И кроме того, что делать со всей этой кучей еды в доме? Со всем тем, что она собиралась приготовить для Дэниела? Оба холодильника забиты мясом и фаршем. Ей так хотелось доставить ему удовольствие! Кто будет пробовать ее новые блюда с таким энтузиазмом? И с таким удовольствием. И с таким знанием дела. Кто поймет, что вкус блюди изменился всего лишь за счет щепотки соли? Кто определит, что уксуса явно больше, чем надо? У этого мужчины, признавала она, был исключительный вкус.
Нельзя его просто так отпускать с таким богатством. Джасмин откинулась на подушки и принялась размышлять. Что делают жены, если их мужья переходят еще на чье-то довольствие, иначе говоря, наслаждаются еще чьим-то угощением, разделяют обед с кем-то другим, ужинают в другом… нет, Джасмин, хватит. Что же они делают?
Глава 13
Карим захлопнула «Городскую газету», чтобы не видеть кричащего заголовка – «Знаменитая повариха попала как кур в ощип». Помещенная ниже невыносимо четкая фотография изображала ее мать выходящей из заключения – волосы всклокочены, а формы, схваченные широкоугольным объективом, еще крупнее, чем в жизни. Карим оторвала взгляд от газеты и обнаружила, что все хихикают и перемигиваются. Лиза сидела, уставившись взглядом в пространство, и еле сдерживалась от смеха. И Карим сразу поняла, кто подложил ей эту газетенку и кто рассказал всему классу.
Карим высоко подняла голову. Подумать только, она позвонила Лизе и рассказала ей о матери! Она была в таком смятении, даже залила чаем всю газету. И Лиза по телефону утешала ее и вообще вела себя подобающим образом. Сказала, что никто из их общих знакомых не читает эту газетку. Карим повесила трубку в полной уверенности, что никто из одноклассников об этом не узнает. Роджер был прав. Лизе нельзя доверять. Карим никогда раньше не обращалась к Лизе по такому поводу, ей не хотелось, чтобы ее выкинули из привилегированной группы. Кем она, в конце концов, станет, если ее выкинут? Уродом? Отщепенцем? Неприкасаемой? Печальных последствий могло быть так много, что лучше и не перечислять.
Осторожно, словно идя по минному полю. Карим направилась к парте Лизы. Собравшиеся вокруг приближенные в предвкушении развлечения подталкивали друг друга локтями. Козни и интриги королевского двора. Сейчас они насладятся настоящим зрелищем. Лиза выглядела взволнованной, она явно не была готова к сражению. Во всяком случае, на глазах у всего класса. Карим заговорила, четко произнося слова:
– Это ты им показала.
– Некоторые уже и сами видели.
– Ты обещала мне этого не делать.
– Подумаешь, какое дело.
– Ты обещала.
Лизино беспокойство перешло в раздражение:
– Ну, давай, крошка Бо Пип, начинай дудеть в свой рожок!
Приближенные захихикали. Подумаешь, какую умную вещь сказала! Карим не сдавалась:
– Ты поступила просто отвратительно.
– А я что, виновата, что твоя жирная пташка попала в тюрьму?
– Заткнись!
Лиза закинула сумку на плечо и выпрямилась во весь свой незначительный рост.
– Ой, да ладно тебе. Взгляни на это с другой стороны. Может, теперь твоя мать увидит свет. Может, наконец чуть-чуть похудеет.
– Не твое дело.
– Жирная. Жирная.
– Какая же ты скотина!
– Я? А мне казалось, что ты всегда ее так называла.
Карим отвела глаза. А ведь она права.
Лиза усмехнулась.
– Знаю, знаю. Забыла. Ты можешь так говорить. Я – нет. Это твоя мать. Везет тебе. – И она отправилась в вестибюль в сопровождении толпы приближенных. Те хихикали, прикрывая рты руками.
Карим была готова выцарапать им всем глаза. Она представляла, как они смеются над ее матерью. Да у ее матери в кончиках пальцев таланта больше, чем у них всех, вместе взятых! И к тому же она в тысячу раз лучше всех остальных родителей. Не то что их родители, снобы чертовы. И хуже всех – Лизины. Вечно торопятся, слова роняют скупо и какие скользкие, гнусные. Точно как Лиза. А мать Карим всегда доброжелательна, всегда договорит и… Ей вдруг пришло в голову, что самое лучшее в ее матери то, что ей можно доверять. Да, иногда она совершенно невыносима, зато ни разу в жизни ее не подвела. Ее мать никогда и никому не выдала бы ее секретов. Никогда в жизни.
Карим думала об этом, стоя в очереди на автобус в толпе таких же, как она и Роджер, отщепенцев и уродов.
Сидя в уголке читального зала, Бетти облегченно рыдала. Она кое-что нашла. Перерывая полку, она пыталась найти книгу про диету, которую еще не читала, и вдруг наткнулась на эту. «Сила жира». Книга словно ждала ее, именно ее. Она стояла между «Как сделать бедра стройнее» и «Потрясающе плоский живот», которые Бетти перечитала уже раз по сто. Маленький зеленый томик толщиной в 240 страниц рассказывал об ужасах диеты. То самое, о чем много лет подряд твердила ей Джасмин. Но женщины, написавшие эту книгу, сделали это так здорово и выглядели так уверенно – защищенные жиром, словно броней, и улыбающиеся довольными улыбками, тонущими в складках пухлых лиц, – что Бетти села за стол и принялась читать. Толстая. Ты – толстая, говорили они. И впервые в жизни она не пришла в ужас от этих слов. Из книги следовало, что ей пришлось вынести немало невзгод и теперь она наконец могла стать членом особого клуба. Клуба, который слишком долго игнорировали и значение которого принижали, считая его второстепенным. Этот клуб отвоюет свои позиции и займет положенное ему место. Сила жира. Вот ответ на ее вопросы. И ее спасение. И к тому же, думала она, разглядывая фотографии оплывших женских лиц, на их фоне она просто щепка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72