- Диана, возьми,.. - в мои руки ткнулся маленький сверток, - это документы на чужое имя, я давно их приготовила… А еще, тут немного денег, на первое время тебе должно хватить. Через три часа будет готов самолет, куда лететь - сама скажешь, пилоту уплачено наперед за самый длинный перелет… Смотри в окно, через час подъедет машина, не мешкая, садись в нее. Тебя отвезут в аэропорт к самому трапу…
Тетя отстранилась, судорожно вздохнула и с болью посмотрела на меня:
- Мы никогда больше не увидимся, Диана. Девочка моя, ты знаешь, я люблю тебя…
Я знала это, но неожиданные слезы потекли по моим щекам - никто никогда не говорил мне этих слов.
- Как жаль, что я не могу сделать для тебя ничего больше.
- Тетя…
- Молчи, нет времени… Мы больше не должны видеться и говорить, - она снова обняла меня крепко, до боли. - Прощай, милая…
И в следующую секунду ее уже не было в комнате.
И вот я ждала машину, глядя в окно. Я думала о Лидии, о том, как она, бездетная, посмела преступить негласный договор в доме и полюбить меня, даже попытаться спасти. Но вот вопрос, будь у нее свои дети, не осталась ли бы и она в стороне, чтобы защитить их, как сделали это мои родители?
Наконец, подъехала машина, даже раньше, чем кончился этот бесконечный час - это хорошо. Я схватила чемодан и помчалась, одевая по пути легкое серое пальто. Как же я его ненавидела раньше! Теперь это будет мой любимый цвет - сливающийся с серым миром вокруг, превращающий меня в незаметную тень.
Садясь в машину, припаркованную напротив дома, я сделала то, без чего думала обойтись - оглянулась. Но мне не было больно. Наоборот, было облегчение. Так тяжело больной, долго ожидая опасной операции, идет на нее почти спокойным. Надо было что-то менять в моей жизни. Ведь то, что было, трудно назвать жизнью вообще.
Может это будет хорошо - забыть это место, этих людей, этот страх. Найти работу, жилье, стать нужной кому-то. Может мне понравиться быть новой собой, которая краснеет от комплиментов, не использует грубых слов и (не глупо ли надеяться?) знает, что такое любовь. Может, я буду счастлива…
Я знала, что до взлетной площадки приблизительно полтора часа езды - не так много, но и не мало. Достаточно, чтобы успеть подумать обо всем важном. Например, о моей жизни без Кристофа. Было в этом что-то безумное. Как в вопросе: «А есть ли жизнь после смерти?». Да возможно ли это? Я никак не могла себе представить, что будут проходить дни, недели, месяцы и, наконец, годы, а я так и не увижу его снова, что я …перестану бояться.
Чем больше я думала об этом, тем больше понимала - ни необходимость подчиняться ему, ни даже боль, которую он мне приносил, не мучили меня так сильно, как страх, вечный страх перед ним, пропитавший всю мою жизнь насквозь. И я осознала, что главное, чего хочу - это жизнь без страха.
А ведь Кристоф, должно быть, даже не допускает попытки побега. Мои губы сами растянулись в злорадной усмешке. Он так в себе уверен, так силен, что даже охрану не удосужился поставить. …Или он надеется, что ужас парализовал меня? И я пообещала себе - он больше никогда не увидит мой страх!
Погруженная в мысли о столь важных вещах, я мало обращала внимания на время и место, в которых находилась. Но, глянув за окно, увидела бесконечный лес, пролетавший мимо. Что-то было не так.
- Мы едем слишком долго, - нервно сообщила я водителю.
- Не беспокойтесь, барышня, - сразу отреагировал он. - Вот заедем за угол, и тогда уже все, барышня.
За угол? В лесу? И это напевное «барышня» звучало уж слишком необычно,.. как из прошлого.
- Нет! - закричала я сдавленно, сердце ускорило темп втрое.
Водитель обернулся. Мелькнули насыщенно-красные глаза и совершенно дикая нечеловеческая улыбка.
- Догадались-таки, барышня, - сокрушенно вздохнул он. - Жаль, конечно, но что поделаешь…
Он отвернулся от меня и, как ни в чем ни бывало, продолжил путь.
Я начала лихорадочно шарить по дверям, пытаясь открыть их, но они были заблокированы. Думала ли я, что уцелею, выпрыгивая на ходу из машины, или надеялась, что смогу убежать от него ночью в огромном лесу? Сомневаюсь, что я вообще могла думать в этот момент.
- Куда вы меня везете?! - адреналин заставлял действовать, пусть это был хотя бы разговор.
- Да не бойтесь вы так, барышня, ничего плохого с вами не случится. Господин приказал вас беречь, а не… г-м… в общем, ничего плохого не будет… с вами, - водитель был так спокоен и убедителен, что если бы не эта «барышня» и не его лицо, можно было бы подумать, что ничего особенного не происходит.
- Господин - это Дженоб?
- Нет, барышня, не совсем.
Дальше я не спрашивала. Боже, какая дура! Как я могла подумать, что они оставят меня без присмотра! Меня, «ценное лекарство» для дочери самого Дженоба, меня, которую целых восемнадцать лет стерег его сын лично!
Внезапно меня ужалила мысль: Лидия! Что с ней будет? Ведь они наверняка знают, кто мне помог! И что будет со мной? Какое наказание ждет беглого раба? Убивать меня, конечно, не станут, я им еще нужна живой, по крайней мере, на некоторое время. Но курс истории убеждал, что смерть - далеко не самое худшее из возможного. Мне стало плохо.
Машина замедлила ход. Лес расступился, и на фоне более светлого неба проступил силуэт какого-то массивного сооружения, напоминавшего заброшенный завод. Вдоль дороги возвышались огромные кучи хлама, которые, если присмотреться внимательнее, окружали сооружение широкой полосой. Впечатление заброшенности окончательно разрушали смотровые вышки с охранниками по периметру высокой внутренней ограды.
Мы остановились перед воротами с охраной. Водитель вышел, открыл мне дверь, вежливо улыбнулся и подал руку - все почти по-человечески, но меня затрясло от отвращения при мысли, что надо коснуться этой руки, и я отказалась от помощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17