Все это было так или иначе знакомо.
Например, она всегда необъяснимо ненавидела даты. Даже вид их сделал ее чувство тошнотворным. Она начала утверждать, что у нее была аллергия, таким образом ее мама прекратила пытаться допекать ей этим. И она просила, всю свою жизнь, родителей что бы они её отвезли в Бразилию, хотя сама не могла точно объяснить, почему именно туда. Белые пионы. Даниэль дал ей букет после огня в библиотеке. Всегда было что-то в них необычное, но такое знакомое.
небо за окном было древесно-угольным, с несколькими затяжками белого облака. В её комнате было темно, но бледный, полный цветения букет, который стоял на подоконнике, выделялся в полумраке. Она стояли в вазе неделю, и ни один лепесток не увял.
Люси приподнялась и вдохнула их сладость.
Она не могла обвинить его. Да, он казался сумасшедшим, но он был также прав - она была той, кто пришел к нему снова и снова предположив, что у них была своего рода история. И это не было только это. Она была также той, кто видел тени, той, кто продолжал оказываться вовлеченным в смертельные случаи невинных людей. Она пыталась не думать о Треворе и Тодде, когда Даниэль начал говорить о ее собственных смертельных случаях - как он наблюдал, что она умерла очень много раз. Если бы был какой-нибудь способ понять такую вещь, то Люс хотела бы спросить, чувствовал ли Даниэль когда-либо себя ответственным. За потерю ее. Была ли его действительность подобна секретной, уродливой, наиважнейшей вине,с которой она оказывалась каждый день.
Она упала на кресло, которое оказалось по средине комнаты. Ауч. Когда она оказалась внизу, пытаясь нащупать хоть что-то, обнаружила книгу. (Я не уверена в переводе, слишком много она падала!)
Люси поднялась по стене и включила свет, искоса глянув на уродливую люминесцентную лампу. Книга в ее руках была той, которую она прежде не видела. Она была сделана с бледно-серой ткани, с потертыми углами и коричневым клеем у основания книги.
Наблюдатели: Миф в Средневековой Европе,
Книга предка Даниэля.
Она была тяжелой и пахла дымом. Она вытянула записку, которая была вложена внутрь книги.
Да, я нашла запасной ключ и вошла в твою комнату без разрешения. Я сожалею. Но это СРОЧНО!!! И я не могла тебя найти. Где ты пропадаешь? Ты должна это увидеть, нам нужно это обсудить. Встретимся через час. Будь осторожна, ХОХОХО Пен.
Люси положила записку рядом с цветами и взяла книгу в постель. Она села с ней свесив ноги над краем. Она просто держала книгу в руках иу нее возникло странное, теплое ощущение жужжания под кожей. Книга была почти живой в руках.
Она с треском ее открыла, ожидая расшифровать некоторое академическое оглавление или отыскать индекс в конце, но пока она не находила ничего даже отдаленно связанное с Даниэлем.
Она так и не получила после титульного листа
Внутри на передней обложке книги была наклеена фотография тона сепии. Это была очень старая карточка с визитным стилем фотографии, напечатанная на бумаге цвета пожелтевших белков. Кто-то нацарапал чернилами внизу: Хелстон, 1854,
Жар мелькнул на ее коже. Она сняла ее черный свитер через голову, но в майке все еще было жарко.
Воспоминание о голосе Даниеля гулко зазвучало в голове. "Я обречен жить вечно", - так он сказал. - "Ты приходишь каждые семнадцать лет. Ты влюбляешься в меня, а я - в тебя. И это тебя убивает".
Её голова пульсировала.
Ты моя любовь, Люсинда. Для меня, ты всегда там есть.
Она касалась схемы картины, вклеенной в книге. Папа Люси, стремящийся гуру фотографии, восхитился бы по тому, каким хорошо сохранившимся было изображение , насколько ценным это должно быть.
Люси, с другой стороны, была обеспокоена людьми в образах. Потому что, если каждое слово из уст Даниила было правдой, то нет никакого смысла вообще.
Молодой человек, со светлыми короткими волосами и немного светлее глазами, в изящном, аккуратном пальто.Его поднятый подбородок и четкие скулы заставили его прекрасное одеяние выглядеть еще более выдающимся, но именно его губы привлекли внимание Люси. Точное очертание его улыбки, вместе с его взглядом...... это составило в целом выражение, которое Люси видела в её мечтаниях, последние несколько недель. И в течении нескольких дней, лично.
Этот человек выглядел как Даниэл. Даниэл, который только что сказал ей, что он любит ее и что она перевоплощалась десятки раз. Даниэл, который говорил так много вещей которые Люсси не хотел слышать, и поэтому убежала от него. Даниэл которого она оставила под персиковыми деревьями на кладбище.
Это было просто замечательной копией. Некий дальний родственник, автор книги, может быть, был тем у кого гены прямо по праву составляли генеалогическое дерево Даниила.
За исключением того, что молодой человек на картине находился рядом с молодой женщиной, которая также выглядела тревожно знакомой.
Люс держала книгу в дюймах от лица и детально изучал изображение женщины.Она была одета в черное кружевное, черное, шелковое платье, которое обтягивало тело к ее талии прежде, чем вздыматься в широких черных ярусах. Черные шнурованные браслеты, заключены на её руке, оттеняли её белые, голые пальцы.Ее маленькие зубки показались между ее губами, которые были разделены в легкой, непринужденной улыбке. У нее была светлая кожа, на несколько тонов светлее чем у человека. Глубоко посаженые глаза обрамленные густыми ресницами.Черное наводнение волос, которые упали волнами к её талии.
Люс потребовалась минута, чтобы впомнить, как дышать, и даже затем, она все еще не могла оторвать свои напряженные глаза от книги. Женщина на фотографии?
Это была она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103