Его повесят, поскольку он не будет сопротивляться и не сможет себя защитить. Его осудят только потому, что Гомер хочет доказать свою правоту и мою ошибку.
Пинкус задумался.
– А чем движимы вы?
– Мы не ошибались, Малькольм. Те убийства были совершены Мелькиором. И если вы помните, вы тогда считали то же самое.
– Вообще-то меня тогда всего лишь спросили, способен ли Мелькиор убить человека, и я ответил, что способен, – поспешно заметил он. – Но это еще не означает, что на это не способен Мартин.
Она открыла было рот, но у нее перехватило дыхание, и ей потребовалось несколько секунд, прежде чем она улыбнулась и произнесла:
– И думаю, вы были правы. – Она приподняла брови. В каком-то смысле он продолжал оставаться невероятно привлекательным.
– Так вы хотите защитить его от Гомера? Ничего не скажешь, похвальная задача. И чем я могу вам помочь?
– Подскажите мне, где он может скрываться. – Она понимала, что это прозвучало как в детской игре – в таких своеобразных прятках для взрослых, – где Пинкус играл роль воспитателя.
Он еле заметно приподнял плечи, но и это движение, судя по всему, причинило ему боль.
– Если бы я знал, Беверли.
– Но наверняка у вас есть какие-то предположения.
Он поджал губы и умолк, мысленно вернувшись в прошлое. Беверли продолжала смотреть на него, не спуская глаз.
– У меня есть одно предположение, но не знаю, насколько оно верное, – наконец произнес он. – Или, скорее, я могу сказать, где его точно нет.
Беверли нужна была любая информация.
– Аутизм накладывает на людей жесткие ограничения как в сфере восприятия, так и в области эмоциональных переживаний и поступков. Они словно находятся за забором, через который им не перелезть и за которым они ничего не видят. – Беверли промолчала, и он добавил: – Далеко убежать он не мог.
– Знакомые места? – осведомилась она, не в силах скрыть свое разочарование. – Дом, больница? Там все уже проверили и продолжают следить за этими местами каждый день.
Он поднял руку:
– Естественно, как естественно и то, что его там не нашли. Однако вполне возможно, что Мартин Пендред считает безопасным местом совсем не то, которое сочтем таковым вы, я или представители полиции.
– То есть?
– Мартин, как и его брат, страдает очевидными психическими нарушениями – «серьезными проблемами в области обучения», «нуждается в специальном уходе» или как там это сейчас называется. Это не означает, что он глуп. Он просто необучаем, по крайней мере с помощью традиционных методов. Однако я абсолютно убежден в том, что он обладает образной памятью.
– Образной памятью?
Малькольм улыбнулся:
– Фотографической памятью. Мартин и Мелькиор никогда ничего не забывали. Возможно, это усугубляло их невменяемость – представляете, в каком аду живет человек, не способный избавиться от неприятных воспоминаний?
Это заставило ее задуматься.
– То есть вы считаете, что он мог пойти туда, где был лишь однажды?
– Не исключено. – Он сжал свои деформированные руки. – Кроме того, следует учесть еще одно обстоятельство.
– Какое?
– Он был вынужден бежать. Как я уже сказал, он мог укрыться в любом из известных ему мест, но дело в том, что его представления о безопасности могут отличаться от наших. И он почти наверняка сочтет безопасным местом, где можно спрятаться, совсем не то, которое сочли бы таковым вы.
Она пришла к Пинкусу за помощью, и ему безусловно удалось расширить диапазон ее поисков, но он расширил его настолько, что теперь все дело начало казаться ей безнадежным.
– Например? – спросила она в поисках хоть какой-нибудь подсказки.
Он сложил пальцы «домиком» и уткнулся в них губами.
– Ну, предположим, в детстве его возили на автобусную экскурсию в центр города, может, в какой-нибудь музей. Предположим, для начала им надо было добраться до автобусной станции, располагавшейся в двух кварталах от того места, где они жили, и когда они с братом там оказались, они были потрясены видом многочисленных ярко-красных автобусов и кипевшей вокруг них деятельностью. Вполне возможно, что сейчас он вернулся именно на эту автобусную станцию, хотя та и находится всего в двух кварталах от того места, где, как я понимаю, полиция проводит свою операцию. Он может воспринимать ее как безопасное место, потому что эта станция ассоциируется у него с ощущением счастья, хотя он был там всего один раз и место это находится в опасной близости от его дома, где он прожил всю свою жизнь.
Теперь она поняла, что он имеет в виду, но одновременно ей стало ясно и то, насколько сложна стоявшая перед ней задача. Конечно, одной ей было с этим не справиться. Может, Фишер согласится ей помочь?…
– Пожалуй, я все-таки выпью чаю, если вы не возражаете, Малькольм, – улыбнулась она.
Было совершенно очевидно, что он не возражал.
Елена плохо спала и утром чувствовала себя совершенно разбитой. Впрочем, есть и пить ей все равно было запрещено. Джон позвонил перед самым ее уходом, и разговор у них получился напряженным. Да, с ней было все в порядке. Нет, она не передумала и сама доберется до больницы. Да, она сразу позвонит, если ей что-нибудь понадобится.
Она заказала такси на восемь утра, и машина приехала вовремя. Водитель помог ей сесть в машину и завел пустой разговор, хотя она и не отвечала. Транспорта, как ни странно, на улицах было немного, и уже через двадцать минут они добрались до Гиппокампус-стрит. Она заплатила шоферу и двинулась к хирургическому отделению больницы, даже не догадываясь, что издали за ней наблюдает Мартин Пендред.
Рабочий день на отделении начался как обычно, и ничто не говорило о происшедшей трагедии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118