! Да по какому праву вы выдвигаете столь абсурдные обвинения?
Гомер бросил взгляд на Райта, и тот извлек откуда-то тетради с лабораторными записями, которые были помещены в заклеенные и опечатанные пластиковые пакеты. Прежде чем передать их Бенс-Джонсу, он пояснил для записи, что он делает.
– Мы провели независимую экспертизу, сэр, – сообщил Гомер. – И выяснили, что опубликованные результаты не имеют никакого отношения к тому, что запротоколировано здесь.
Бенс-Джонс смотрел на тетради с таким видом, словно опасался, что они вот-вот вцепятся ему в горло.
– Наверняка всему этому есть какое-то объяснение, – не отрывая от них глаз, промолвил он. – Наверное, была проведена другая серия опытов…
Райт предъявил показания Ивонны Хэйверс, а Гомер добавил:
– Боюсь, что нет, сэр.
Он подтолкнул бумаги к Бенс-Джонсу, чтобы тот смог с ними ознакомиться, однако продолжал придерживать их пальцами, одновременно комментируя вслух свои действия для протокола.
Бенс-Джонс прочитал показания, и, судя по всему, они на мгновение выбили его из колеи.
– А какое отношение все это имеет к убийствам, совершенным Пендредом? – осведомился он.
Если он всерьез полагал, что Гомер станет отвечать на этот вопрос, то ему еще многое предстояло узнать о том, как проводятся допросы.
– Вы беседовали с доктором Милроем об обвинениях, выдвинутых против вашей жены? – спросил Райт.
– Нет, конечно!
– И доктор Милрой не пытался вас шантажировать ими с целью получения должности профессора?
– Бога ради, что за выдумки!
– Если ваша жена любит вас, сэр, почему она обвиняет вас в убийстве Дженни Мюир, Патрика Уилмса и Уилсона Милроя? – осведомился Гомер и, помолчав, продолжил, прежде чем Бенс-Джонс успел ответить: – Почему она утверждает, что вы разработали план, направленный на то, чтобы свалить всю вину на Пендреда? Что вашей настоящей целью являлось устранение Уилсона Милроя, так как у него были доказательства того, что Виктория Бенс-Джонс подтасовала результаты своего исследования? – Он выдержал еще одну длинную паузу, предоставляя подозреваемому возможность ответить, и добавил: – Почему она все это утверждает, доктор Бенс-Джонс?
Бенс-Джонс сгорбился, вывернул руки ладонями вверх, а его лицо исказила гримаса.
– Я же говорю вам – она не в себе… – Он помолчат и добавил: – Вероятно, все гораздо хуже, чем я предполагал… Она просто не в своем уме, старший инспектор. – Этим выводом он поделился непосредственно с Гомером.
– Ее показания выглядят вполне внятными, – пробормотал Райт.
– Да что вы понимаете? – обернулся к нему Бенс-Джонс.
– Как бы то ни было, доктор, мы должны проанализировать подобную возможность, – заметил Гомер, наклонившись ближе. – Насколько я понял, сэр, вы все отрицаете?
– Естественно!
Затем последовало длительное молчание, во время которого Гомер и Райт не спускали глаз с толстых линз его очков.
– Ведь трупы были вскрыты, не так ли? – наконец промолвил он. – А я – невролог. Возможно, вы не догадываетесь о той узкой специализации, которая существует в медицине, но я могу вас заверить, что в обязанности невролога не входит проведение вскрытий.
Гомер чувствовал, как из его уст сочится ложь, обволакивая скользкие слова.
– Да, сэр, – откликнулся он и снова умолк, как актер дожидаясь наиболее выгодного момента для своей реплики. – Но ведь вы получили образование патологоанатома, не так ли?
Этот вопрос явно стал потрясением для Бенс-Джонса, но он с ним справился:
– Это было много лет тому назад.
Гомер пожал плечами:
– Мы хотели бы получить от вас разрешение на обыск вашего дома и кабинета, сэр, – заметил Райт.
– Зачем?
– Просто для того, чтобы удостовериться.
– А если я вам его не дам?
Однако все прекрасно понимали, что он этого не сделает.
Гомер встал, и Бенс-Джонс спросил:
– А что со мной? Я могу идти?
– Боюсь, что нет, доктор. По крайней мере пока.
Он открыл было рот, но Гомер его опередил:
– В случае необходимости я вас предупрежу о том, что ваши слова могут быть использованы против вас.
– Было бы неплохо, – с мрачным видом откликнулся Бенс-Джонс. – А я позвоню своему адвокату.
Гомер пожат плечами и движением головы дал понять Райту, чтобы тот занялся необходимыми формальностями.
– Вы же знаете, что я этого не делал, старший инспектор, – окликнул его Бенс-Джонс, когда тот уже направился к двери. – У вас нет никаких доказательств, подтверждающих, что это сделал я.
Елена умирала. Вся вселенная сузилась до одной комнаты, в которой она лежала, многогранность бытия ограничивалась ее смертным ложем и окружавшими его стенами. Какая-то часть ее мозга осознавала, что вскоре это пространство сузится еще больше и будет ограничиваться пределами ее тела, а затем и вовсе сожмется в полное ничто.
И после этого уже ничего не будет.
Ей казалось, что она плывет в теплом безвоздушном пространстве, в котором ее не тревожили ни боль, ни волнения, ни даже зловоние. Ей казалось, что она парит, оторвавшись от земли и от жизни, словно опьяненная надвигающейся смертью.
Ей казалась удивительной эта снизошедшая на нее тишина. Она не сомневалась в том, что еще пару дней назад она слышала долетавшие до нее звуки. Ничего особенного – щебет птиц, шум автомобильного двигателя, отдаленный гул летевшего самолета, но, по крайней мере, эти звуки свидетельствовали о существовании за пределами ее комнаты внешнего мира. Но потом они незаметно заглохли и исчезли, как обеспокоенные родственники, которые всегда выходят в соседнюю комнату.
Она слегка пошевелилась и удивилась отсутствию боли, с трудом вспомнив о морфиновых пластырях, которые теперь постоянно носила как непременный модный аксессуар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118