– рявкнула она. – Мне вы замечания делаете, настал черед заняться им.
– Сожалею, миссис Мартин, что поведение мистера Ламберта показалось вам грубым. Но уверяю, истинные его намерения вовсе не таковы, – ответил судья. – Его задача прояснить все обстоятельства дела, взвесить и оценить все ваши показания. Этим он сейчас и занимается. Так что, пожалуйста, отвечайте на все его вопросы.
– Благодарю, ваша честь, – кивнул Майлз. – Итак, миссис Мартин, мне хотелось бы поподробней расспросить вас о том, что именно произошло в кабинете. Вы ведь слышали все, что там говорилось?
– Слышала.
– Должно быть, вы вышли с этой целью в холл?
– Может, и вышла.
– Послушать, что там говорят. Что ж, вполне естественно. Вы говорили, что леди Энн пошла выяснять отношения с моей клиенткой. Означает ли это, что она извинилась перед ней?
– Да, извинилась. Я просто ушам своим не могла поверить. Это Грета должна была просить прощенья у миледи. Пасть на колени и просить прощенья, да!
– Моя клиентка приняла извинения леди Энн?
– Конечно, приняла, еще бы ей не принять! Должно быть, подумала, как ей повезло. Ведь ей вовсе не хотелось покидать наш дом.
– Итак, они поссорились, а потом помирились. Снова стали друзьями, правильно?
– Ничего не правильно. Миледи извинилась просто из вежливости, не потому, что ей нравилась Грета. Она ей нравилась не больше, чем мне. А Грета… так та просто ненавидела миледи! Я это точно знаю. Видела, как смотрела она на нее, слышала, что она говорила тогда в холле.
– Мы ведь уже все выяснили на эту тему, миссис Мартин, – перебил ее Майлз. – Самое время двигаться дальше. Может, расскажете нам теперь о Томасе?
– А что о Томасе?
– Был разговор между ним и Гретой в кабинете?
– Да был. Она говорила, как ей страшно жаль, что выпустила собачку из дома, что она не знала и все такое прочее. Может, тут она душой и не кривила. Ей всегда нравился Томас, вечно с ним заигрывала. Миледи боялась, что она может отобрать у нее Томаса. Но шансов у нее было мало, если хотите знать мое мнение.
– Ну а как Томас отреагировал на эти извинения Греты?
– Мальчик был очень расстроен, но вроде бы не слишком на нее сердился. Ему нравилась Грета, правда, ровно до тех пор, пока он не раскусил, что она за фрукт. Подростки, они часто слепы, потому как неопытны и все такое.
– Позвольте присяжным судить об этом, – заметил Майлз и перевернул лежавший перед ним лист бумаги. – Теперь мне хотелось бы поговорить с вами о медальоне. Леди Энн очень любила эту вещицу, я правильно понял?
– Да. Это было одно из самых любимых ее украшений.
– Можете подтвердить, что она захватила медальон с собой, когда поехала в Лондон, на Цветочное шоу в Челси? В четверг, накануне того дня, как ее убили?
– Может, и захватила.
– Вы помогали ей собираться?
– Да.
– И медальон находился в чемодане?
Экономка не ответила.
– Ну, что же вы, миссис Мартин. Отвечайте. Леди Энн брала драгоценности в Лондон, так или нет? И это вы помогали ей отбирать и паковать вещи?
– Да.
– И медальон был в числе украшений, которые она с собой захватила?
Снова нет ответа.
– Так да или нет, миссис Мартин? – На сей раз Майлз говорил громче, в голосе его звучала особая настойчивость. И экономка в конце концов сдалась:
– Да, она брала его. А потом привезла обратно.
– Откуда вам известно последнее?
– Да потому, что я видела медальон у нее на шее. В день убийства. Я ведь уже говорила.
– Нет, вы говорили несколько иначе. Что видели только золотую цепочку. Возможно, на этой цепочке висело какое-то другое украшение.
– Не думаю.
– И до сегодняшнего дня вы ни разу не упоминали об этом золотом украшении? Во всяком случае, в письменных ваших показаниях этого нет.
– Я не знала, что это так важно, когда давала те показания. Ведь это было до того, как Том нашел медальон.
– Так получается, что пока он не нашел его, вы о нем молчали, верно? И полиции не сказали ни слова, я прав?
– Тогда я не знала, что надо было.
– Медальон нашли больше девяти месяцев тому назад, миссис Мартин. За все это время вы не раз могли сообщить о нем, однако же почему-то этого не сделали. Ждали сегодняшнего дня. Встает вопрос, почему. Может, потому, что эта мысль пришла к вам лишь недавно? Во время одного из долгих вечеров, которые вы проводили с Томасом Робинсоном, разгуливая по пляжу? И делать вам больше было нечего, кроме как говорить о предстоящем процессе?
– Дел у меня хватает. После смерти леди Энн веду хозяйство в доме в одиночку.
– Вы говорили с Томасом о медальоне, миссис Мартин?
– Может, и говорила.
– Ну, разумеется, говорили, именно поэтому и вынесли на процесс всю историю. Потому что он сказал, как это важно для суда. Важно, чтоб кто-то видел медальон на шее леди Энн по возвращении из Лондона. Верно, миссис Мартин?
– Не понимаю, о чем это вы.
– Не понимаете, о чем я говорю? Прекрасно. Тогда позвольте мне задать обобщенный вопрос обо всех этих драгоценностях. Леди Энн любила говорить о своей коллекции?
– Да, она ею очень гордилась.
– И не делала секрета из того факта, что фамильные драгоценности хранятся в доме, верно? Это было известно всем ее знакомым, так или нет?
– Это было известно ей, – сказала экономка, указывая на скамью подсудимых. – Грета знала. Поэтому и подослала тех двоих.
– Хорошо, миссис Мартин. Давайте поговорим и об этом. Давайте вспомним день убийства. Итак, моя клиентка сказала вам, что миссис Болл пригласила Томаса остаться у нее переночевать, верно?
– Верно.
– Когда именно она вам это сказала?
– Вроде бы накануне, в воскресенье. Или утром того дня, когда все это случилось. Не уверена, точно не помню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107