Петух завозился и что-то негромко забормотал. Решив,
что это знак согласия, киммериец плеснул ароматный напиток
в ладонь и просунул ее сквозь прутья загородки. В следующий
миг железный клюв впился ему в палец, и Конан с проклятьем
одернул руку; в ладони его вино перемешалось с кровью.
- Поганая ты тварь! - заметил он, обтерев руки и
приложившись к кувшину. - Не хочешь пить, не надо и пасть
разевать! Или у вас, в Ианте, все трезвенники? Неприятное
должно быть местечко, коли так.
- Кррр... - ответил петух, - кррр...
- Кррр! - передразнил Конан, - кррр! Что каркаешь,
недоумок? Фигля, ворона недорезанная!
Сравнение с вороной, видимо, возмутило петуха; он снова
завозился за решеткой, вытянув голову, пытаясь достать до
конанова колена.
- Свернул бы я тебе шею, если б не десять золотых в
ночь, - признался киммериец. - Ну, ничего, отродье Нергала:
сперва ты всех заклюешь, а потом тебя клюнут... долбанут
по темени, и в котел! Чтоб, значит, выварить из тебя все
милости Митры...
Фиглатпаласар протестующе захрипел, взрывая землю
лапами и топорща гребень.
- Не хочешь? - спросил Конан. - Понимаю, что не хочешь,
клювастый огрызок! Только от судьбы не уйдешь, и лучше, что
стоит тебе сделать - напиться в прах! Может, в Ианте ты
вина и не нюхал, но тут, в Шадизаре, пьют все, даже самые
распоследние ослы. А ты, рыжая немочь, все ж не осел, ты -
петух! С чего бы тебе не пить, а? Давай-ка...
Он собирался снова плеснуть вина в ладонь, но замер,
уловив, как металл слабо скребет по камню. Звуки доносились
справа, от западной стены, что шла меж птичником и домом
Хирталамоса. Похоже, на нее сейчас забрасывали железные
крюки - такие же, каким вооружился Конан. Крюк с веревкой
был необходимой принадлежностью воровского ремесла; с его
помощью шадизарские искусники взбирались на башни и крыши
домов, чтобы затем свалиться на головы ничего не
подозревающих хозяев. Конан, сызмальства лазавший по скалам
в родной Киммерии, с легкостью овладел всеми необходимыми
трюками, однако сейчас они выручить его не могли: он
находился в положении хозяина, а не вора.
Но у хозяина тоже есть кое-какие преимущества -
особенно если он предупрежден и ждет нападения. Прихватив с
печки пару метательных ножей, киммериец взял свой клинок,
неслышной тенью проскользнул в ворота, миновал калитку в
изгороди и распластался за кустом. Свет факела сюда не
доставал, зато ворота и стену птичника можно было
разглядеть во всех подробностях. На миг это вытянутое с
запада на восток желтокирпичное строение показалось Конану
огромным капканом с разинутой пастью входа; там, внутри,
находилась приманка, драгоценный петух ценой в тысячу монет
- тогда как сам он, со своими ножами и клинком, является
будто бы железным клыком ловушки. Он ждал, чтобы захлопнуть
ее.
Справа метнулись тени - одна, другая, третья... Восемь
призраков в темных плащах пробирались через сад, ступая
неслышно, двигаясь с настороженной стремительностью
профессионалов; лица их скрывали капюшоны, кривые
заморанские кинжалы поблескивали в руках. Конан, видевший в
темноте, как кошка, заметил, что трое или четверо несут
дротики. Это было самым неприятным; сам он мог увернуться
от летящего копья, но от Великолепного не стоило ожидать
такой же прыти.
Слева, от восточной стены, тоже донесся тихий скрежет;
значит, люди Сагара пытались обложить добычу с обеих
сторон. Конан решил, что медлить более нельзя. Привстав на
колене, он быстро метнул оба ножа, целясь в дротиконосцев;
затем бросил еще два - те, что торчали за поясом. Несмотря
на темноту, каждый клинок разыскал чью-то спину или шею:
четыре фигуры в просторных плащах будто сломались,
сложились пополам и исчезли. Киммериец расслышал только
слабые стоны да всхлипы - последнее стенание душ,
отлетавших на Серые Равнины, в царство Нергала.
Выскочив из-за куста с обнаженным клинком, он обрушился
на оставшуюся в живых четверку. Крепкие мышцы и длинный
тяжелый меч давали ему неоспоримое преимущество, однако
противники были ловки и сражались с яростью попавших в
ловушку шакалов. Двое, размахивая кривыми кинжалами,
сдерживали натиск киммерийца; двое других обошли его слева
и справа, и, не вступая в схватку, шарили под плащами.
Сообразив, что у них тоже есть метательные ножи, Конан
рухнул на землю. Над ним что-то свистнуло; мгновенно
вскочив, он сильным ударом рассек череп одного бандита и
отпихнул ногой другого.
Ночь наполнилась звоном стали, тяжким дыханьем
сражавшихся, шарканьем ног и треском сломанных ветвей.
Однако киммериец и его враги молчали; не в обычае мастеров
воровского ремесла испускать боевые вопли. Схватки их была
не сражением воинов, а поединком бандитов, предпочитавших
мрак и тишину; они сражались не ради чести и славы, а за
добычу.
В доме, тем не менее, переполошились. Мелькнул свет,
на террасу выскочили два престарелых прислужника
Хирталамоса с дубинками и факелами в руках; освещенные
пламенем, они представляли собой отличные мишени. Конан не
рассчитывал на их помощь, срубив еще одного бандита,
киммериец стремительно вращал меч над головой, выбирая
новую жертву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15