Понимаешь, сын мой?
- Чего ж не понять, - ответил Конан, и раньше слышавший
кое-что о веселом рахавате и петушиных боях. Он только не
знал, что победитель в тех птичьих сражениях считается
святым созданием и стоит тысячу золотых. Или еще больше;
ведь Хирталамос уже заплатил тысячу за этого Фиглю, а тот
пока что не был чемпионом.
Киммериец вновь уставился на петуха. Тот глядел в ответ
с нескрываемой злобой, явно подозревая, что Конан готовится
то ли выщипать ему хвост, то ли изнасиловать всех кур в
курятнике; крылья птицы топорщились, клюв был грозно
приоткрыт.
- Ну, - сказал Конан, налюбовавшись, - победит твой
петух, и что дальше? Подарить его жрецам? Или продашь
втридорога?
Купец снова всплеснул руками.
- Что ты, мой доблестный страж! Кто же продает свое
счастье? Птицу, на которой почил взгляд Солнцеликого?
Нет, я не собираюсь ни дарить его, ни продавать. Если
Фиглатпаласар победит - а он победит непременно, коль не
помешают гнусные происки недругов - то быть ему главным
украшением пира в последний день праздника. Я съем его, сын
мой, схем почтительно, но без остатка, ибо вкусивший плоти
обретает все божественные милости. Будет он крепко телом,
удачлив в делах и любим женщинами! Скажи, разве это не
стоит тысячу золотых?
- Стоит, - согласился Конан, подумав, что телесное
укрепление Хирталамосу отнюдь не повредит. Без помощи Митры
старому жеребцу нелегко управиться с тремя молодыми
кобылицами! Да и с божественной поддержкой тоже...
Тут он усмехнулся про себя, подмигнув Фиглатпаласару
Великолепному и сказал:
- Ну, теперь мне ясно, отчего ты так дорожишь этим
офирским чучелом. И, клянусь Кромом, наверняка кто-то еще
точит на него зубы! Иначе не стал бы ты меня нанимать.
- Разумеется, сын мой, разумеется! - подхватил купец. -
Видишь ли, есть в Шандарате и другие отличные бойцы - к
примеру, у почтенного Гиндоруса, торговца шелком, у
караванщика Кадкура и у благородного Пирия Флама. Флам - да
будет проклято его имя! - владелец Ниделрага Неутомимого, и
этот Ниделраг, без сомненья, выиграл бы все бои, если б не
мой Фиглатпаласар. Но теперь, когда мне привезли лучшего из
офирских петухов, надеждам Флама конец! Да, конец! И боюсь,
- добавил купец со вздохом, - что он это понимает и не
собирается смириться с поражением.
- Ты хочешь сказать... - начал Конан.
- Да, да, отважнейший! Флам - честолюбивый человек и,
как я, немолод годами... Он пойдет на все! Он постарается
уничтожить Великолепного, мою гордость, мое сокровище! Ведь
Пирий Флам - землевладелец и благородный нобиль, а я -
купец, всего лишь купец; и Флам полагает, что купцу не
положено быть первым в глазах Митры. Ну, а коль купец
пожертвовал тысячу золотых, чтоб удостоится милостей бога,
обрести удачу и женскую любовь, то такого купца следует
поставить на место!
- Боишься, что он нападет на твой курятник?
- Конечно! Он не сделает этого в светлое время дня, и
он не пошлет своих людей, ни рабов, ни стражников... Но
уже ходят слухи, что Пирий Флам нанял шакалов Сагара,
безбожников и душегубов без совести и чести...
Спрашивается, зачем? - Хирталамос выдержал паузу и горестно
молвил: - И в такое опасное время дела призывают меня в
Аренджун! Что же делать? Кого могу я избрать хранителем
божественной птицы? Только лучшего воина в Шадизаре -
тебя, доблестный! Тебя, лев среди львов!
Конан, нахмурясь, кивнул. Имя Сагара Рябой Рожи было
известно киммерийцу не понаслышке; случалось, тот перебегал
ему дорожку, случалось и наоборот. Сагар отличался
хитростью змеи и коварством гиены, а также и не жаловал
чужаков, всяких пришельцев из Бритунии, Немедии, Турана
или Киммерии, стекавшихся в Шадизар, воровскую столицу всех
хайборийских земель; в бане у него были только местные
заморанцы. Два десятка лихих головорезов, коим что человека
прикончить, что священному петуху шею свернуть - все едино!
Но Конан сагаровых молодцов не боялся - ни по одиночке, ни
всех взятых вместе. Шакалы, они шакалы и есть! Прав
Хирталамос, старая лиса!
Что ж, решил киммериец, поглядывая на своего
нанимателя, совсем неглупая мысль пришла в эту голову под
белым атласным тюрбаном! Спустить льва на стаю шакалов с
гнусной гиеной во главе! Завтра об этом примутся толковать
во всех шадизарских тавернах да кабаках, по всем базарам,
лавкам и постоялым дворам, в каждом притоне воровского
квартала! Всяк узнает, что благородный Пириф Флам нанял
для охраны Неутомимого двадцать сагаровых ублюдков, а купец
Хирталамос доверил свое сокровище всего лишь одному
человеку - Конану из Киммерии!
Один против двадцати! Ха! Ради такого развлечения
стоило постеречь три ночи хирталамосов курятник! Даже два
курятника - с курами и с купеческими женами! Но, само
собой, за хорошие деньги!
Конан еще раз подмигнул петуху, взиравшему на него с
прежней яростью и подозрением, и сказал:
- Ладно! Я согласен, достопочтенный. Теперь поговорим о
плате.
- Пять золотых в ночь, - быстро произнес купец.
- Хмм... Десять!
- Десять... Большие деньги, сын мой! Дорого!
- Милость Митры стоит дороже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15