..
Однако Конан молча положил тяжелую ладонь на плечо
Джалай-Арта, заставив туранца опустить лук.
- Ты что же, господин, - переспросил удивленный
десятник, - не хочешь, чтобы я подстрелил эту ворону?
- Ворона, а не ворону. И ты не будешь стрелять в него,
- Конан внимательно посмотрел на огромную птицу,
облюбовавшую валун чуть в стороне от тропы.
- Мой народ, - сказал он серьезно, - верит, что вороны
- птицы Крома, и поэтому мы никогда не обижаем их. Для
тебя, туранца, священны кони, а для меня - вороны, и пусть
этот летит с миром. Вороны - мудрые птицы, Джалай-Арт!
Словно подтверждая слова киммерийца, огромный ворон
пронзительно каркнул, расправил крылья и, спрыгнув с
валуна, полетел вдоль ущелья, медленно набирая высоту.
Джалай-Арт оторопело наблюдал за ним, потом рассмеялся
и спрятал лук.
- Ну и шутник же ты, господин мой! - произнес он. -
Выходит, мы, туранцы, молимся на своих лошадей, яги - на
баранов, а твой народ, безжалостные воины севера - на
ворон? - Десятник вновь захохотал и похлопал своего
скакуна по шее.
На этот раз Конан не нашелся, что сказать ему в ответ.

* * *

Перевал давался туранцам тяжело. Хоть к ночи число
раненных поуменьшилось - двое из них умерли, не выдержав
изматывающего перехода - нести остальных по заваленной
каменными обломками извилистой горной тропе, да еще тянуть
упиравшихся лошадей, было выше сил человеческих. Только
черноволосый предводитель, казалось, не чувствовал ни
голода, ни усталости. Словно на крыльях носился он вдоль
растянувшегося цепью отряда, подбадривая тех, кто еще мог
выдерживать заданный ритм, и подгоняя бранью отстающих.
Однако с наступлением темноты, когда измотанные солдаты уже
не ползли в гору, а скорее топтались на месте, Конану стало
ясно, что без ночлега и ужина этот затяжной подъем
окончательно доконает его людей. Сердито сдвинув брови, он
приказал остановиться и разбить лагерь.
Ночью, за исключением того, что двое раненных туранцев,
как уже говорилось выше, ушли на Серые Равнины, ничего
особенного не случилось. Но когда с рассветом отряд снова
тронулся в путь, Конану начало казаться, что его солдаты
идут еще медленнее, чем вчерашним вечером. Теперь на них уже
не действовали ни уговоры, ни угрозы - словно зомби,
туранцы тащились в гору, механически переставляя ноги и
время от времени подергивая удила бредущих в поводу коней.
Окажись они в этой холодной глуши одни, с этим еще
можно было бы примириться; отряд потихоньку миновал бы
перевал, после чего воины отогрелись бы на солнце, да и
идти под гору уже гораздо легче. Но, вместе с первыми
лучами встававшего из-за горы вершин светила, появились и
яги. Конан убедился в этом собственными глазами, когда
залез на высокий каменный столб в том месте, где взбегающая
к перевалу тропа делала плавный поворот. Заметив, что с
макушки выбранного им утеса хорошо просматривается нижняя
часть тропинки, киммериец велел солдатам не ждать его,
устроился на заснеженной скале и вперил взгляд в петлявшую
меж серых каменных глыб коричневую ленту.
Как он и думал, за ночь горцы почти догнали их. Однако
он не мог предположить, что такие толпы народа сумеют
быстро и слажено продвигаться по узким горным тропам. Сидя
в своем укрытии, Конан насчитал не менее трех сотен воинов,
принадлежащих, как ему показалось, не одному, а сразу
нескольким кланам. И хотя племена ягод нападали не только
на подозрительных иноземцев, забредших на их территорию, но
и грызлись друг с другом, на сей раз они выступили вместе.
Вероятно, враждовавшие меж собой кланы объединились, чтобы
отомстить дерзким чужакам, посмевшим ответить ударом на
удар.
Конан слезал со скалы с упавшим сердцем. Если его отряд
до полудня не успеет уйти за перевал, то яги сотрут в
порошок горстку его обессиленных бойцов... сам-то он,
понятное дело, ускользнет, ибо письмо владыки Кусана должно
быть доставлено повелителю Илдизу любой ценой, но и ему
придется несладко. Скрываться от жаждущих крови ягов в
этих горах, где из знакомы каждый камень и каждая
расщелина, весьма рискованное занятие... Решив, что мера
эта - крайняя, и до того он постарается сделать все, что
надо, для спасения своих людей, Конан повернулся спиной к
орде ягов и легко запрыгал по камням вверх - нагонять
ушедший вперед туранский отряд.

* * *
И все-таки его туранцы, крепкая кость, совершили
невозможное! Яги догнали отряд, когда перевал был уже
пройден и до свободных от валунов и камней земель, до
степи, пригодной для передвижения верхом, осталось всего
ничего. Вид валившей сзади орды подстегнул туранцев; они
удвоили свои усилия, но зато яги, разглядев наконец так
долго ускользавшую от них добычу, просто осатанели. Со
звериным рычанием они обрушились вниз по склону, будто
вообще не касаясь камней ногами.
Но удача все же не оставила измученных туранских
наемников. Миновав последний поворот петляющей тропинки,
они вышли к травянистому откосу, убегающему к самой подошве
горного хребта. Откос этот вполне годился для передвижения
верхом и, испустив слитный торжествующий крик, лучники тут
же попрыгали в седла.
1 2 3 4 5 6 7