Любой мальчишка из долины Ильбарса
умел выпускать из лука вторую стрелу, когда первая еще
находится в полете, а в свой отряд Конан набирал не
мальчишек, только самых опытных воинов. За те короткие
мгновения, пока яги спускались вниз со своих каменных
насестов, каждый лучник умудрился расстрелять половину
колчана, уложив, как минимум, троих-четверых дикарей.
Раненных в этой бойне почти не было; карабкаться по скалам,
получив стрелу длинной в три локтя в руку или ноги, не
сумели бы даже привычные к горам яги, и потому они
достигали дна ущелья в самом плачевном виде. Эти,
помеченные туранскими стрелами, если с кем и могли
сражаться, так только с тенями на Серых Равнинах, в
царстве Нергала.
Однако неоспоримым преимуществом горцев в этом сражении
оставалось их численное превосходство. Невзирая на страшное
опустошение, производимое лучниками, они все прибывали и
прибывали, хладнокровно скатываясь вниз, словно огромные
мохнатые муравьи.
Вскоре туранцам пришлось отложить луки и взяться за
мечи. Но и теперь, когда смертоносный ливень стрел
прекратился, воспрянувших духом дикарей ждало
разочарования. Оказавшись в западне, туранские наемники
вознамерились дорого отдать свои жизни. Конечно, силы их
постепенно таяли, но и бруствер из мертвых ягов заметно
подрос в высоте. Предводитель же наемников, черноволосый
гигант, словно тростинкой вращавший огромным мечом,
нагромоздил целую гору трупов. Однако желающие схватиться с
ним - один на один или всем скопом - еще не перевелись, ибо
его голова стала бы ценнейшим трофеем для любого из воинов
гор. Но пока что всякий, подобравшийся к великану на
расстояние удара клинка, расставался с собственной головой.
Зашло солнце, но в наступивших вечерних сумерках бой
продолжался с неутихающей силой. Ягов, не ожидавших такого
упорного сопротивления со стороны изнеженных жителей
равнин, постепенно охватывало уныние, а отчаявшиеся было
туранцы уверились, что Митра с ними и до победа уже
недалеко. Теперь они медленно, но верно прижимали ягов к
стенам ущелья, а те, увидев, что в битве случился перелом,
дрались все менее охотно. Их леденящих душу боевой клич,
похожий сперва на завывание вырвавшейся с Серых Равнин стаи
демонов, звучал сейчас скорее как вой побитой собаки.
И когда черноволосый вождь туранцев, рубившийся с
яростью берсека, описал мечом стремительную дугу и снес
головы троим противникам сразу, яги оцепенели. Несколько
мгновений они в ужасе следили за тем, как, орошая камни
фонтанами крови, корчатся в агонии обезглавленные, как
подгибаются их колени и гаснет взор; затем молча бросились
бежать. Они мчались кто куда; одни - вдоль ущелья, другие
искали укрытия в скалах. Немногие из туранцев, схватив
луки, посылали им вслед стрелу за стрелой, но большинство,
обессилев, повалились на землю. И только их капитан,
залитый кровью с головы до ног, продолжал размахивать
огромным мечом и изрыгать жуткие проклятья вслед убегающим
дикарям.

* * *

- Джалай-Арт! - ревел Конан. - Где тебя демоны носят,
вислозадая черепаха?
- Я здесь, господин, распоряжался насчет раненных, -
словно бесшумная тень, десятник мгновенно возник у его
левого плеча. Однако даже в запарке после отгремевшего
сражения помощник Конана не забывал о субординации. Он
встал так, как положено: сбоку и чуть позади своего
капитана, чтобы не закрывать ему вид на заваленное трупами
ущелье.
- Потери? - с хмурым видом поинтересовался Конан.
- Пятнадцать пошли к Нергалу, двое вот-вот отправятся
туда же, а семеро, коль будет милость Митры, выживут, -
сообщил Джалай-Арт, будто зачитывая невидимый список. -
Лошади разбежались.
Заслушав этот короткий доклад, киммериец только хмыкнул
и в задумчивости потер переносицу.
- Что ж, неплохо, - промолвил он наконец. - Я думал,
нас сметут начисто... Ну, вели трубить сбор, Джалай!
Раненых пусть перевяжут. И соберите стрелы...
- Уже собираем, - вставил Джалай-Арт, но Конан, сердито
зыркнув на него, заставил помощника смолкнуть.
- ...соберите стрелы да отправьте кого-нибудь поискать
лошадей. Как только их пригонят, мы немедленно уходим с
передовым отрядом! А яги - мстительные твари! Когда
остальные увидят, какую бойню мы учинили, то станут
преследовать нас до самого Аграпура... - Киммериец
потянулся, словно огромный кот, и с лязгом бросил меч в
ножны.
- Да, и еще... Бурдюк вина и... - Наконец он заметил,
во что превратились его меховая куртка и штаны, залитые
кровью. Тут Конан снова взревел как разъяренный бык: -
Ради Крома! Еще найди мне какую-нибудь другую одежду,
Джалай!
- Слушаюсь, господин! Что-нибудь еще, мой господин?
Киммериец обернулся и с подозрением глянул на
Джалай-Арта, но не заметил и тени насмешки на его
посеревшем от усталости лице.
- Нет, это все, - буркнул он.
Отрывисто отдав воинский салют, Джалай-Арт исчез, как
всегда бесшумно, и Конан тут же забыл о нем. Внимание его
овладело более любопытное зрелище, чем заваленное трупами
ущелье, - медленно кружившее над горами черное пятно.
1 2 3 4 5 6 7