Десятник всегда
выполнял приказы своего капитана, убедившись пару раз, что
тот всегда настоит на своем - не словом, так кулаком.
Однако за исключением преданного помощника да послания
к туранскому властелину, спасенного из паучьих лап
предателя Фенга, похвастать Конану было нечем: третий день
он уводил свой отряд от преследовавших их ягов, и только
благодаря счастливой судьбе ему удавалось пока что избегать
открытого сражения. Яги, о коих рассказывал ему Фенг, были
страшным народом, племенем дикарей и охотников за головами,
и горы свои они знали как пять пальцев.
К сожалению, привыкшие к степным просторам туранские
скакуны не могли быстро двигаться по извилистым и крутым
горным тропам, в то время как яги, и в глаза не видевшие
зверя крупней горных коз, они одним им неизвестными
проходами да ущельями, ухитряясь не только не отставать от
всадников, но даже нагонять их. Быть может, уставшие и
вконец измотанные солдаты Конана не ощущали тревожного
напряжения, но сам он с каждым утром чувствовал, что враг
подходит все ближе и ближе. И становится все нетерпеливей и
опасней.
Вот и сейчас, глотнув вина из фляги и опоясавшись мечом,
Конан подозрительно зыркнул вдоль нависавших с обоих сторон
угрюмых зубцов скал, как будто там, за каждым из камней,
затаилось по дюжине кровожадных разбойников. Убедившись,
что его самые худшие опасения пока не оправдались, он
потянулся и подставил грудь налетевшему в долину холодному
горному ветру. Свежий, пахнущий снегом воздух моментально
взбодрил его; киммериец с наслаждением почувствовал, как
последние остатки ночного кошмара выветриваются из головы,
а мышцы, онемевшие от бесконечной скачки, наливаются силой.
Однако нечто неуловимое, повеявшее над ущельем, опять
заставило его наморщить лоб. Конан вновь принялся втягивать
в себя утренний морозный воздух, но на этот раз уже совсем
по-другому - не смакуя, а принюхиваясь, словно огромный
охотничий пес. Постепенно лицо его становилось мрачнее
грозовой тучи.
Да! Определенно так! Сегодня воздух пах не только
снегом и жухлой травой; вместе с этими безобидными
ароматами горный воздух принес еще три явственно различимых
запаха - вонь овечьих шкур, смрад давно немытого
человеческого тела и запах стали.
- Пошевеливайтесь, ублюдки! - взревел Конан, взмахом
фляги подгоняя своих солдат. - Яги у нас на хвосте! Трубить
сбор, сворачивать лагерь, и в седла!
- А пожрать, капитан? - проорали в ответ десять сиплых
глоток.
- На Серых равнинах пожрете, - хмуро пообещал Конан и
вскочил на подведенного ему угольно-черного жеребца.
Над лагерем туранцев повисла тревожная трель боевого
рожка.

* * *

Яги атаковали отряд на закате. Когда вереницы
шатавшихся от усталости людей и лошадей втянулась в узкое,
словно игольное ушко, ущелье, воздух над ними вдруг
огласился оглушительным и леденящим кровь воем, который тут
же подхватило гулкое горное эхо. Ошеломленным туранским
всадникам, еле справлявшимся с испуганными лошадьми,
показалось, что это вопит само ущелье - каждая скала,
каждый камень, каждый чахлый куст. Однако тут же, перекрывая
этот страшный вой, в уши туранцев ворвался яростный рык их
командира.
- Спешиться и стать в две шеренги! - орал черноволосый
великан, потрясая огромным мечом. - Спешиться, дерьмоеды,
или они передавят нас здесь как тараканов!
Мускулы превосходно вымуштрованных туранских лучников
повиновались приказу раньше, чем головы. Слетевшие с седел
солдаты еще не осознали, что делают, а руки их уже тянулись
к набитым в колчаны стрелам, глаза обшаривали стены ущелья
в поисках возможных мишеней.
И мишени не заставили себя долго ждать. Облепившие
верхушки скал яги лавиной устремились навстречу туранцам,
перепрыгивая с камня на камень, будто горные бараны.
Грязные одеяния из скверно выделанных овечьих шкур, надетых
мехом наружу, еще больше увеличивали это сходство.
- Приготовиться! - вновь раздался над ущельем рев
Конана. Оттягивая до уха тетивы тяжелых гирканских луков,
наемники проворно разобрали цели. Только Джалай-Арт
пантерой метался с фланга на фланг выстроившегося в две
линии отряда, выкрикивая нерасторопным свои указания - не
столь громкие, но подкрепленные ударами плети. Бегал он
шустро; перед боем всю усталость у десятника как рукой
сняло.
- Стрелять по моей команде! - проорал Конан и ненадолго
смолк, поджидая, пока спускающиеся по скалам горцы не
приблизятся на самой убойное расстояние - шагов на сто,
когда стрелы туранцев будут разить насмерть. Наконец он
рыкнул: - Ну, покажем этим грязным ублюдкам! Бей!
Вздох от десятков одновременно спущенных тетив пронесся
над ущельем и канул в вечернее небо. Затем пошел дождь - а,
точнее, град из завернутых в бараньи шкуры трупов.
Изуродованные после ударов об острые камни тела ягов
сыпались вниз, наваливая перед лучниками что-то вроде
бруствера; а те, опьянев от запаха крови, продолжали
стрелять, будто очарованные магическим заклятьем. Они были
отличными бойцами, эти туранцы, особенно когда дело
доходило до стрельбы.
1 2 3 4 5 6 7