Еще южней по
берегу находился Султанапур, а дальше, в предгорьях, Акит,
Самарра, туранская столица Аграпур, Шангара и Хоарезм. Если
Иолла собирался нанять воинов и купить рабов, то
отправляться ему следовало как раз туда.
Однако он не спешил, и Конан через пару дней догадался,
в чем дело. Над северным Вилайетом плыли тучи да облака, а
южней небо казалось чистым, и в этой лазурной синеве
воздушный корабль был бы виден издалека. Хоть он и походил
на птицу, но днем всякий бы разглядел, что крылья у нее не
двигаются, а шеи и головы нет вовсе. Видимо, Иолла не желал
рисковать и хотел подобраться к местам населенным под
прикрытием облаков, а значит, дожидался подходящей погоды.
Конана он больше не допрашивал и расположением илдизовой
столицы не интересовался.
Сын Зари, вместе с двумя прислужниками, обитал в
передней хрустальной башенке и большую часть времени
проводил там, то ли в магических занятиях, то ли в
размышлениях о судьбах Грондара и своей миссии, ради
которой он преодолел бездну тысячелетий. На палубе он
появлялся редко; впрочем, и Конана туда выводили лишь
дважды в день, по пути во вторую башенку, где стояли
саркофаги и воины в чешуйчатых кольчугах стерегли сон
узников. Всего же солдат на корабле было около сотни, и
располагались они в помещениях под палубой, ниже которых
находился трюм с клетками и припасами. Человек двадцать
постоянно были на страже - в башнях, у лестницы, ведущей в
трюм, а также на носу и корме корабля. Конан все больше
убеждался, что сбежать ему не удастся - разве что прыгнуть
за борт, чтоб расшибиться в лепешку о скалы или сгинуть в
морских волнах. Оставалась одна надежда: разрушить чары,
завладеть кораблем и вытряхнуть из него всю грондарскую
нечисть.
Быть может, он сумел бы это сделать, если б добрался до
вина? До крепкого вина, которое приводит человека в ярость?
Всякий раз, проходя мимо полки с флягами, он касался их
ладонью. Движение это было незаметным и столь быстрым, что
стражи не заподозрили ничего; своей сноровки и умения,
полученного в Шадизаре, Конан отнюдь не растерял. Он не
сомневался, что один неуловимый жест - и фляга окажется у
него в руках; но вот куда ее девать? На нем были лишь
короткие шаровары, подпоясанные кушаком, слишком узким,
чтоб спрятать добычу.
Он начал жаловаться на холод. В трюме было тепло, так
как корабельную обшивку и палубу согревало солнце, но
алмазный гроб леденил, словно могила, отрытая в промерзшей
земле Ванахейма. Вероятно, этот неестественный холод
являлся результатом магических действий Тоиланны, ибо от
стен самой башенки, залитой солнечными лучами, тянуло
ощутимым жаром. Арргха могла спасти от холода густая
шерсть, Хадра Ти - остатки одежды, а у Конана, кроме
коротких штанов, не имелось ничего.
Наконец, крючконосый маг смилостивился над ним - отдал
приказ солдату, и тот притащил старый шерстяной плащ,
доходивший Конану до середины бедра. Собственно, плащ был
не просто старым; это жалкое рубище подошло бы для
последнего из шадизарских нищих, что выпрашивают милостыню
у городских ворот да скитаются у базарных лавок в надежде
разжиться черствой лепешкой. Но Конан был доволен. И когда
стражи извлекли его из саркофага, вывели на палубу, а потом
принялись заталкивать в клетку, в глазах киммерийца время
от времени проскальзывали насмешливые огоньки. Фляга,
засунутая под кушак и незаметная под ветхой накидкой, была
доя него ключом к свободе.

* * *

Оставалось еще одно дело - Хадр Ти.
Когда солдаты притащили его в трюм, Конан лежал на своей
циновке, закрыв глаза и не шевелясь. Он услышал топот
поднимавшихся по лестнице воинов, потом торопливое чавканье
и хруст сухарей; наконец Хадр, насытившись, окликнул его.
- Не выспался друг?
Конан открыл глаза. Сосед его выглядел неважно; сидел,
привалившись к решетке, свесив руки меж колен, с хрипом
вдыхая и выдыхая воздух. Зрачки Хадра блуждали, и, похоже,
смотрел он сейчас на Конана, а видел тропу, что пролегла в
царство мертвых, к самым Серым Равнинам.
- Вот! - вытащив из-под циновки флягу, киммериец
стиснул сосуд в огромных ладонях. Сама же фляга была
невелика, и содержимого ее хватило бы только на половину
чаши - такой чаши, из которой привык пить Конан.
Хадр удивленно мигнул, затем ползком придвинулся к
нему, подтягиваясь на руках; видно, ноги его не держали.
- Раздобыл-таки, а? Ловкий же ты парень! Выходит, не
только меч умеешь держать!
- Выходит!
Пару мгновений они глядели на маленький сосуд,
серебрившийся и тускло сиявший в солнечных лучах, затем
Конан спросил:
- Хочешь выпить, приятель?
- Нет, - Хадр сглотнул слюну и сморщился. - Ты рослый и
весишь немало... здесь хватит лишь для тебя.
- Если я разобью эту лоханку Нергала... - начал
киммериец и смолк.
- Да?
- Ты будешь первым, кто отправится на Серые Равнины.
Ты, и этот бессловесный бедняга Арргх. Днище ударится о
воду или о землю, и вы станете кровавым месивом. Умрете,
быстро и сразу.
- Я и так умру, только медленно и в страданиях, -
произнес Хадр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16