Эти молодцы охотно согласились, и я удвоил им плату. Дамы предложили разделить расходы поровну, но я категорически запретил часовым что-либо принимать от них и сделал это таким тоном, что они поняли: я отнюдь не шучу. Предприняв этот шаг, я доказал беглянкам свою готовность бескорыстно служить им. Миссис Бернард выказала мне сердечную привязанность. Что касается Лидии, то она отпустила по такому случаю весьма небрежный комплимент, но и это более чем вознаградило старания. Вот уж поистине оказывать услугу тому, кого любишь, куда приятнее, чем ублажать себя самого.
Я старался не слишком докучать и получил разрешение составлять им компанию в часы досуга. Мое ухаживание приняло регулярный и деятельный характер. Вскоре я убедился, что они не склонны принимать подарки. Но поскольку цветы, фрукты и тому подобные дары не входят в эту категорию, считаясь подношениями невинного свойства, я постоянно напрягал воображение, чтобы иметь возможность окружать Лидию этими знаками моей любви. Она принимала их сдержанно и с большим достоинством, как бы желая подчеркнуть, что ею движет простая вежливость.
В один прекрасный день я получил из Лондона весьма любопытное и превосходно оформленное издание "Телемаха" на французском. Как мне стало известно, эта книга для Лидии являлась предметом особого увлечения – вплоть до того, что она, под руководством миссис Бернард, самостоятельно переводила небольшие отрывки, чтобы попрактиковаться как в одном, так и в другом языках.
Преисполненный надежды, я решил лично вручить Лидии мой скромный сувенир в присутствии миссис Бернард, но она отклонила его под тем предлогом, что у нее уже эта книга есть. То был смертельный удар. При виде моего мертвенно-бледного лица миссис Бернард добродушно заметила, что хотя принимать подарки от мужчин значит поощрять их ухаживания, чего она ни в коем случае не посоветовала бы юной леди, но все же существуют пустячки, для которых обычно делается исключение, тем более в таких необычных обстоятельствах. И что со стороны Лидии будет разумнее принять эту безделицу, нежели показать, отказавшись, что ей придается уж слишком большое значение.
После такого, всячески смягченного, выговора Лидия с несказанно милой улыбкой буквально выхватила книгу, которую я все еще держал в протянутой руке, и, присев в глубоком реверансе, произнесла:
– Благодарю вас, сэр, и не столько за вашу любезность, сколько за преподанный мне урок, который я нахожу справедливым.
Не помня себя от радости, я чуть не заключил миссис Бернард в объятия за то, что она не только не прогневалась, но и оказала мне огромную услугу. И в самом деле – какую бы жестокую шутку со мной ни сыграла впоследствии ее верность взятой на себя миссии, нужно отдать ей должное: ни одна женщина на свете до такой степени не оправдывала оказанного ей доверия. Лишенная многих слабостей, свойственных ее полу, миссис Бернард обладала всеми необходимыми добродетелями человека чести. Вот ее собственная история.
В молодости она вышла замуж за управляющего своей госпожи. Будучи образцовой, великолепно вымуштрованной компаньонкой, она делила с хозяйкой – практически на равных – все преимущества хорошего образования и воспитания. Ее супруг, от которого она родила нескольких детей – все они умерли, – скончался, оставив ей достаточную для безбедного существования сумму, однако это не помешало ее привязанности к хозяйке, чьему семейству она отдала всю свою любовь и заботу, став доверенным лицом госпожи и фактически ее подругой. Старик, о коем мне уже доводилось упоминать, был не кто иной, как ее свекор, которому она также старалась – нежностью и заботой – возместить утрату сына. Вот благодаря этой-то привязанности, а также многократно испытанной преданности она и стала не просто воспитательницей, а настоящим ангелом-хранителем Лидии в критический момент, когда благополучие всей ее жизни оказалось поставленным на карту. О прочих подробностях, равно и как об истинной подоплеке происшедшего, доведался я много позднее, однако счел уместным привести здесь необходимые пояснения. Позвольте также добавить, что, помимо любовного интереса, этот рассказ в гораздо большей степени, чем все уроки, полученные от леди Беллинджер и моего наставника, удовлетворил мое любопытство и дал представление о светском обществе, в которое я упорно готовился войти. Ничто, насколько я мог убедиться на собственном опыте, так не способствует развитию молодого человека, как беседы с доброжелательной, хорошо воспитанной женщиной. Хотя, сказать по правде, навряд ли я смог бы, в том юном возрасте и с моим темпераментом, безнаказанно общаться с привлекательной представительницей противоположного пола, да еще с опытом и достоинствами ума и красоты, присущими миссис Бернард, если бы очарование и свежесть Лидии не вышибли из моей бедовой головы все побочные мысли.
Тем временем миссис Бернард досконально изучила природу моих чувств к ее прелестной воспитаннице. Будучи уверенной в себе и Лидии, она бестрепетно наблюдала за моими попытками вовлечь девушку в задушевную беседу. Невозможность откровенного объяснения с Лидией, к которому я стремился все время, пока они оставались в этом гостеприимном доме, где мои посещения были строжайшим образом ограничены во времени, побудила меня повторить свое предложение о переезде прекрасных путешественниц в тетушкину усадьбу под предлогом, который, как я полагал, миссис. Бернард будет нелегко проигнорировать или отвергнуть.
Я рассказал ей, не без душевного трепета, и со всей возможной деликатностью, о слухах, вызванных моим ухаживанием и неизбежных в такой глуши, хотя и не совместимых с природой моих чувств – в частности, того беспредельного уважения к девичьей непорочности, благодаря которому я заслужил право видеться с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61