– Теперь, Женечка, ты понимаешь, почему я добываю сама себе деньги?
Смерть мачехи практически не затронула чувства Евгении. Модестина умерла – ну и что с того? Она никогда не относилась к падчерице с любовью или хотя бы с должным уважением.
То, что по-настоящему испугало Евгению, случилось в декабре, когда год подходил к завершению.
Сергея ранило. Узнав об этом, она едва не впала в истерику, Надежде даже пришлось успокаивать сестру.
– С ним все в порядке, – уверяла она Евгению. – Ты видишь, ему дают отпуск до полного выздоровления, он будет дома с тобой и Павлушей.
Евгения была почему-то уверена, что с Сергеем произошло несчастье, возможно, ему оторвало руку или ногу, но от нее это скрывают. Когда же он, улыбающийся и немного бледный, появился на пороге их особняка на Фонтанке, то она облегченно вздохнула – бинты облегали плечо и предплечье. Ранение на самом деле оказалось не таким уж и серьезным.
– Я останусь дома на месяц, может быть, чуть больше, – сказал Евгении муж. – А потом снова на фронт.
– Когда же закончится эта война? – говорила Евгения. – От нее все устали. Я слышу разговоры в очередях, все недовольны тем, что война, ненужная и такая кровопролитная, длится уже третий год. Мне кажется, рано или поздно это приведет к новой революции, как в девятьсот пятом.
Сергей на эти разговоры реагировал особо бурно:
– Как ты можешь, Евгения, единственный выход для России – это монархия. Согласен, нынешний царь не совсем подходит для этой роли, но запомни, я не потерплю в моем доме подобных рассуждений. Я навидался пролетарской сволочи, которая так и норовит прийти к власти. Что может быть хуже, чем чернь в императорском дворце?
Сергей был убежденным монархистом и ни за что не собирался уступать своих позиций.
Евгения не ссорилась с мужем по политическим вопросам, а тихо радовалась, что супруг снова оказался в Петрограде. Она по-прежнему занималась благотворительной деятельностью, являясь сопредседателем нескольких десятков комитетов, обществ и организаций. Она отсутствовала весь день, возвращаясь под вечер домой, где ее ждали Сергей и Павлуша.
Их тесный мирок разительно отличался от того, что происходило за стенами их сытого и богатого особняка. Благодетель Надежды, Григорий Распутин, исчез, и вскоре выяснилось, что его убили. Тело святого старца обнаружили примерзшим к проруби. Сергей, искренне любящий династию Романовых, не скрывал радости по случаю кончины Григория.
– Так и надо этому псу, наконец-то Россия освободилась от мрачного ига этого прохвоста, – заявил он и открыл по этому случаю коллекционную бутылку шампанского урожая 1900 года.
Евгения наслаждалась семейной идиллией. Потрескивающий камин, распространяющий тепло (когда почти во всем Петербурге нет дров), стол с белоснежной накрахмаленной скатертью и старинными серебряными приборами, изысканные яства (когда в столице давно появились непривычные ранее очереди за всем, в первую очередь – за хлебом). Деньги, которых у Евгении было много, позволяли вести необременительный образ жизни, существовать «как раньше», не задумываясь, откуда все берется.
Надежда после убийства Распутина несколько сбавила обороты, она больше не принимала участия в подозрительных аферах и махинациях. Евгения, никогда не отличавшаяся любопытством, как-то случайно наткнулась на счета от модисток и из ювелирных лавок и поразилась – ее сестра проматывает бешеные суммы. Надежда возвращалась под утро, пила черный кофе, принимала ванну и, что удивительно, заваливалась спать, моментально погружаясь в объятия Морфея. Гардеробы она меняла каждый месяц.
Сергей, рана которого постепенно заживала, принимал активное участие в деятельности различного рода заседаний и конференций, основной целью которых было вывести Россию из кризиса и привести к власти людей, достойных этого. Несмотря на смерть всемогущего старца, его ставленники и протеже удерживались на своих местах. Сергей на чем свет стоит костерил нерадивых политиков, проклинал большевиков и надеялся, что война вот-вот завершится победой сил Антанты.
– Мы победим, народ утихнет, получит свой хлеб и зрелища, – был почему-то уверен он. – Император после убийства этого бородатого мерзавца успокоится, и мы будем жить, как прежде.
Евгения, которая сталкивалась с насущными нуждами каждый день, постепенно пришла к выводу, что жизнь «как прежде» уже не вернешь. Надвигались грозовые события, и она не знала, что делать дальше.
В феврале 1917 года произошел окончательный крах иллюзий Евгении и полный разрыв отношений с Надеждой. Пронзительно-холодным, снежным вечером, когда немногочисленные фонари уныло светили на улицах, а по городу, когда-то блестяще-великолепному, бродили толпы голодных и недовольных, она на два с половиной часа раньше вернулась в особняк после утомительного заседания одного из женских обществ. Обсуждалась проблема о поставках на фронт Библий и брошюрок, проповедующих правильный с точки зрения истинного христианина образ жизни.
Евгения чувствовала себя разбитой, ноги гудели, перед глазами мельтешили красно-черные мушки. В последнее время она замечала, что у нее внезапно и беспричинно болит голова и начинается мигрень. Доктора уверяли, что ей не стоит так активно заниматься общественной деятельностью, но Евгения, привыкшая быть полезной, не могла иначе.
Поэтому-то она ушла со скучного заседания раньше, добралась до дома, прошла в гостиную. До нее донеслись веселые голоса, она узнала смех Надежды и баритон Сергея. В последнее время сестра и муж, обычно не особо ладившие друг с другом, удивительно поменяли свои отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19