Елизавета и ее единственная оставшаяся в живых сестра бежали в Америку. Сын графини, считавший своей родиной Францию, остался.
– Он умер. Немцы с тевтонской педантичностью пытали его, а потом повесили. Он участвовал в Сопротивлении, но боши его поймали.
После смерти сына, а потом самоубийства сестры, узнавшей, что у нее рак, Елизавета осталась в полном одиночестве. Ей было тогда под шестьдесят и очень хотелось умереть.
– Я решила последовать примеру Анны, купила снотворное и назначила день собственной смерти. Потом, когда уже написала прощальное письмо и лежала в теплой ванне с бокалом шампанского, в котором были растворены таблетки, поняла, что умирать еще рано.
Более того, полтора года спустя Елизавета снова вышла замуж, на этот раз за конгрессмена-республиканца, которому для продолжения успешной политической карьеры была нужна деятельная и эффектная супруга.
– Джорджа я не любила, но он умел быть милым. Эйзенхауэр назначил его одним из своих советников, он бы пошел и выше, если бы не его любовь к деньгам.
Ее муж оказался коррупционером, не чуравшимся взяток за оказание протекции сомнительным компаниям и мафиозным личностям. В окружении президента, баллотировавшегося на второй срок, не хотели скандала, поэтому Джордж, отправившись поплавать на яхте, утонул. Шумиха улеглась, и Елизавета в третий раз оказалась одна.
– Теперь я была богата, думаю, гораздо богаче, чем в России, где у нас было два дома в Петербурге, один в Москве и усадьба под Орлом. Меня никто не трогал, обо мне все забыли. Я наслаждалась жизнью и была по-своему счастлива.
Судьба не дала графине возможности умереть в роскошном бостонском особняке или элитной вашингтонской клинике. Она, семидесятипятилетняя старуха, без оглядки доверяла финансовым консультантам. Однажды утром она узнала, что является банкротом, а все ее движимое и недвижимое имущество заложено или выставлено на аукцион.
– Они обокрали меня, как и сотни других клиентов. И вот в конце жизни я оказалась в трущобах.
Некоторое время Елизавета жила в домах престарелых и социальных приютах, но отовсюду ее рано или поздно вежливо выставляли.
– О чем я могла говорить с глупыми старыми курицами, которые с утра до вечера смотрели «мыльные оперы»? Они понятия не имели о Рахманинове или Шагале, а я была знакома и с тем, и с другим.
В итоге старая графиня оказалась в одном доме с Александрой, где снимала самую дешевую и маленькую квартиру.
– Мне нужно было вовремя умереть, – говорила она. – Я слишком многое пережила, и мне не хочется пережить еще что-нибудь.
Общение с графиней благотворно повлияло на Сандру. Старуха знала много и умела рассказывать. Не только Бородавочник, но и другие учителя, поставившие было крест на Александре Томински, с удивлением обнаружили, что девушка с каждым днем учится все лучше и лучше. Графиня Белосельская-Белозерская объясняла ей тысячи вещей, открывала новый мир искусства, литературы, театра и экономики. Сандре это нравилось, да и сама графиня, казалось, получала удовольствие от общения с юной ученицей.
– Никогда не доверяй финансовым экспертам, – наставляла ее Елизавета. – И как ты держишь вилку!
Сандра окончила школу в числе средних по успеваемости. Миссис Томински, которая не особо одобряла общение дочери с придурковатой собачницей, как она именовала графиню, не могла не признать, что Александра изменилась к лучшему под ее влиянием.
– На колледж денег у нас нет, – сразу сказал отец.
Он не знал о пятидесяти пяти тысячах и процентах по ним, которые все еще лежали в банке. Миссис Томински дипломатично заметила:
– Эрни, наша Мэгги сказала, что позаботится о сестре. Ее муж готов оплатить обучение Сандры.
– С чего этот стоматолог так расщедрился? – удивился мистер Томински. – Он ведь даже запрещает Мэгги лишний раз приезжать к нам, чтобы не тратить деньги.
В последнее время Сандра увлеклась живописью, к которой у нее обнаружилась склонность. Отец скептически относился к этому. Но когда миссис Томински убедила его в том, что дизайнеры зарабатывают больше, чем стоматологи, он не стал препятствовать занятиям дочери.
Александра поступила в колледж изучать дизайн. На учебу пошли деньги, выплаченные отцом Криса. Узнав о ее решении, старая графиня довольно покачала головой:
– Ты напоминаешь мне саму себя. Но я не хотела бы, чтобы ты повторила мою судьбу. Смотри!
Графиня отодвинула одну из икон с аскетичным ликом святого и достала из небольшой ниши деревянную шкатулку. Сандра раскрыла ее и едва сдержала возглас восхищения. Внутри были драгоценности – нити жемчуга, браслеты с рубинами, кольца с бриллиантами и изумрудами.
– Когда я умру, а ждать осталось не так долго, это станет твоим. Ты меня поняла?
– Но почему ты не продала их? Ты могла бы жить в нормальном доме, вести прежний образ жизни…
– Это память. Единственное, что у меня осталось. И мне девяносто два года. Зачем мне роскошь, хватит того, что есть. Я и так скоро встречусь с сыном, тремя своими мужьями и сестрами.
Учеба отнимала у Сандры много времени. Теперь она жила в общежитии, ходила на лекции и практические занятия. Ей это нравилось, и она считала, что ее жизнь налаживается. Какой идиоткой она была, связавшись с Крисом и ожидая от него благородного поступка. Хорошо, что все закончилось так удачно. С сокровищами, которые завещала ей Елизавета, она станет богатой. И это будет только началом ее восхождения на самый верх.
После очередных экзаменов Сандра приехала в Омаху. Дома все было по-старому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22