А накануне у дяди Саши состоялся крупный разговор с женой касательно того, к кому идти на линейку.
– Я не понимаю, – говорил он, – почему мы должны жертвовать собственной дочерью ради нее. – Он все еще избегал называть Олю по имени, хотя по документам был ее приемным отцом. – У Евгении ответственный день, нам надо сразу познакомиться с учителями, там завучем работает мой одноклассник. Так что быка за рога нужно брать сразу же. И я не хочу, чтобы мы разделились, чтобы я пошел с нашей дочерью, а ты – с ней.
Чем закончилась их перепалка, неизвестно, но Оля, привыкшая к тому, что ей все равно дают понять, что она здесь не своя, смирилась с мыслью, что отправится на линейку в школу одна.
Так и произошло, тетя Маша не смогла противостоять мужу. Хотя она потом и присоединилась к Оле, но только после того, как в спешке прибежала из спецшколы Жени. Она успела к самому концу торжества, когда школьники уже вовсю распевали песни про Страну Советов и свое счастливое будущее.
Она заметила, что Оля стоит на периферии, оттесненная празднично одетыми детьми, девочками с огромными бантами и мальчиками в белых наглаженных рубашках, которые держали в руках пышные букеты астр. А позади них стояли счастливые родители.
Оля же была одета в старую форму, которую носила еще старшая дочь тети Маши, цветы у нее были, но какие-то невзрачные, помятые и увядшие. Дядя Саша сказал, что разоряться аж на два букета не имеет смысла, поэтому купил один хороший для Жени, а второй, совсем чуть ли не даром, для Оли.
Тетя Маша подошла к девочке.
– Ну, все в порядке? – спросила она. Странно, но женщина, родившая и воспитавшая шестерых, не могла понять, что в порядке было далеко не все.
– Да, мама, – ответила Оля и первый раз за полтора года поняла, что маму ей заменить не сможет никто и что тетя Маша как была, так и останется хоть и хорошей, но чужой женщиной.
– Вот и прекрасно, – сказала тетя Маша. – А где ваша классная руководительница, покажи-ка мне ее.
Оля показала, но не сообщила тете Маше о том, что произошло, когда она одна подошла утром к площади около школы. Дома сказали, что ей надо найти первый «Б», класс, в котором она будет учиться. Оля уже умела читать, поэтому смогла различить цифры и буквы, нарисованные на асфальте, где указывалось точное место расположения каждого класса. Там, где было написано 1-й «Б», суетилась дородная женщина, одетая в длинное желтое платье, с модным перманентом и на высоченных каблуках. Оля подошла к ней и хотела сказать, что она будет учиться в этом классе, как вдруг, повернувшись, женщина заметила Олю и строго спросила ее:
– Девочка, ты что здесь делаешь? Не мешай, отойди к своему классу. И куда только твои родители смотрят!
Оля отошла и прислонилась к бетонной стене. Женщина по-прежнему суетилась, принимая цветы от родителей и прибывающих детей, улыбаясь и расставляя учеников по цепочке. Оля так и осталась стоять около своего класса, не присоединяясь ни к кому, а родители, толпившиеся около нее, не замечали маленькую девочку с букетом страшных увядших цветов, каждый стремился рассмотреть свое чадо, сфотографировать его или шепнуть о нем преподавательнице.
– Вот она, – указала Оля на женщину в желтом платье, которая вместе со всеми аплодировала выступавшему директору.
Тетя Маша подошла к ней и что-то сказала. Учительница, повернувшись, как-то недовольно посмотрела на Олю, но потом, мило улыбнувшись, все-таки приблизилась к ней.
– Значит, ты и есть Оля Суворова, ну что же ты мне сразу не сказала, – произнесла она. – А я думала, что вы еще не приехали, у нас некоторые не возвратились пока с моря, я такое не поощряю, но первый раз это допустимо.
Затем классная руководительница, которую звали Вера Николаевна, отвернулась от Оли, опять устремив свой взор на директора. Тот как раз заканчивал говорить проникновенные слова.
– Оля, иди и подари ему цветы, – сказала Вера Николаевна.
Она критическим взглядом оценила букет в руках у девочки, взяла его, положила на асфальт и вручила Оле три шикарные розы, перевязанные красной лентой.
– Иди, иди, – подтолкнула ее учительница, – надо вливаться в коллектив, нельзя стоять все время у стеночки.
Оля в толпе других школьников побежала к крыльцу, на котором располагалась администрация школы, и вручила директору, лысоватому, в очках, букет роз. Тот потрепал ее по голове, передав цветы кому-то из приближенных.
Когда Оля вернулась, тети Маши уже не было. Она ушла, как объяснила учительница. Оля поняла, что та заторопилась к Жене, в спецшколе должен был проходить специальный конкурс первоклассников, и Женя принимала в нем участие.
– Дети, сейчас будет звучать веселая песенка, – радостно сообщила своим питомцам Вера Николаевна, – и вы дружно за мной пойдете в здание вашей школы, где будете набираться знаний. Становитесь по парам, так, побыстрее.
Родители бросились поправлять банты, целуя своих детишек, а Оле не оказалось пары. Все дети были или знакомы друг с другом, или уже сумели найти общий язык.
– Девочка, становись в конец, – сказала ей чья-то бабушка. – Давай, не задерживай, у моего Андрюши сегодня самый счастливый день в жизни. – И бабушка попыталась поцеловать уворачивающегося внука, уже считавшего себя взрослым.
Грянул школьный марш, отражаясь эхом в стеклах близлежащих пятиэтажек, и дети пошли за Верой Николаевной в обитель науки.
Оля видела, что они ступали прямо по ее букету, который учительница кинула на асфальт. Причем ребята специально старались его раздавить, расплющить. Оле вдруг стало очень обидно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18