Все так же медленно незнакомец вернулся к своим записям.
– Меня зовут Теодор Стрит, – представился Тед.
– Меня – Освальд Эйвери, – отозвался тот, не отрываясь от бумаг.
– Правда?
– Не тот Освальд Эйвери.[xlii] – Головы он так и не поднял.
– Я пытаюсь выбраться отсюда, – сообщил Тед.
– Не один вы в поле кактус.
– Вы мне не поможете? – спросил Тед.
– Да мне самому отсюда никак не выбраться. А я здесь, между прочим, работаю. – Эйвери наконец-то вскинул глаза. – Что это вы так вырядились?
Тед приспустил простыню и на краткий миг приоткрыл торс.
– Ой-ей, – покачал головой Эйвери. – Выходит, вы таки удрали. – Замечание это явно носило обобщенный характер: ничего не значащий отклик – и только. – А что вы, собственно, такое?
– Я и сам не знаю, – отозвался Тед. Он шагнул ближе к Эйвери и разглядел: тот читает книгу. – Я – Теодор Стрит. Неужто вы обо мне не слышали? – Тед впервые со всей отчетливостью осознал тот факт, что знаменит.
– Я безвылазно торчу в этой дыре вот уже одиннадцать лет. Я даже не знаю, кто сейчас в президентах. Чего доброго, как раз вы.
– Нет-нет. Я всего лишь человек, который не задержался в покойниках.
Эйвери с интересом рассматривал швы на Тедовой шее.
– И, разумеется, вас тотчас же отыскали и доставили сюда. Что у вас с горлом?
– Мне начисто отрезало голову в автокатастрофе.
Эйвери закрыл книгу и откинулся на стуле назад и вбок.
– То есть вы настоящий.
– Похоже на то. – Теду надоело ощущать себя подопытным кроликом, и он сменил тему: – А вы тут что делаете?
– Видите ли, мой дорогой покойный друг, я лишился субсидии, так что теперь я просто-напросто жду, пока решают мою участь. Я вот все думаю, что если я вдруг открою секрет воскрешения к жизни раньше, чем меня убьют, так и впрямь смогу уйти отсюда. Но без секрета – смысла нет. Они все равно меня отыщут и прикончат снаружи так же легко, как и здесь. – Эйвери взял со стола трубку, засунул ее в рот, но зажечь – не зажег.
– Почему за мной никто не гонится? – полюбопытствовал Тед.
– В силу ряда причин, – процедил Эйвери, формируя слова вокруг черешка трубки. – И первая причина в том, что они знают: вам отсюда не выбраться. Возможно, знают даже, где вы находитесь. Кроме того, здесь, внизу, секьюрити только двое. Все остальные пиф-пафщики наверху, блюдут нашу секретность.
– Ну, охранники-то вырубились, – сообщил Тед. Он глянул на потолок, высматривая камеры наблюдения, но не обнаружил ни одной. – Неужто отсюда ну совсем выхода нет?
– Может, и есть. – Эйвери вновь устроился на стуле поудобнее. – Одиннадцать лет. Хотите поглядеть, чем я занимался одиннадцать лет? – И, не дожидаясь ответа, встал. – Ну, пошли. – Он провел гостя мимо терминалов в глубину громадной комнаты. – Вам разве не холодно?
– Нет, – сознался Тед.
С вешалки у двойных дверей Эйвери сдернул зелено-голубой комбинезон.
– Вот, должно подойти.
Тед сбросил простыню и влез в комбинезон.
– Это с вами здесь сотворили? – Эйвери шагнул ближе, только-только что не касаясь шва на Тедовом теле.
– Да, они сперва извлекли все мои органы, а потом пошвыряли их обратно. – Тед застегнул комбинезон спереди – «молния» казалась злоехидной пародией на его рану. – А я все равно вот он, разговариваю с вами как ни в чем не бывало. Класс, да?
– Я ж сказал, вы – настоящий. – Эйвери набрал код у двери. – Я хочу показать вам кое-что.
Тед прошел сквозь двери вслед за своим проводником. Внутри, по всему периметру комнаты, на стульях из прессованной пластмассы расселось более двадцати темноволосых слюнявых мужчин, одетых точно в такие же зелено-голубые комбинезоны, как на нем. Многие из них были настолько обезображены, что спустя две-три секунды Тед поневоле отводил взгляд. Наблюдалось несколько горбунов. По меньшей мере у трех над носом, занимающим центр лица, нависало что-то вроде второго такого же. Были там искривленные торсы с одной рукой, а были и с тремя. У кого-то было три ноги, а у других – полторы или ни одной. Большинство лиц тоже поражали разнообразием уродств – волчья пасть, и косоглазие, и длинные вислые мочки ушей.
– Боже мой, – сказал Тед.
– Близко, – кивнул Эйвери. – Точнее было бы сказать, Иисусе Христе. Вы ведь уже поняли, что мы здесь пытаемся разгадать тайну воскрешения к жизни. Наверное, самым знаменитым среди всех воскресших был Иисус Христос. – И, не дожидаясь отклика, Эйвери спросил: – Вы когда-нибудь слышали о копье Лонгина?
– Нет, – покачал головой Тед.
– Пятая из Христовых ран была нанесена римским солдатом по имени Лонгин. Древко копья хранится в Риме, но острие… так вот, куда подевалось острие, никто не знал. До тех самых пор, как лет этак с пятьдесят назад люди Гитлера обнаружили его в некоей пещере. – Эйвери со всхлипом втянул в себя воздух. – Как бы то ни было, острие мы раздобыли, а на острие есть пятна крови, крови Иисуса. Из пятен мы выделили ДНК, а, используя ДНК, попытались клонировать Христа.
– Вы что, издеваетесь?
Эйвери широким жестом указал Теду на рассевшихся в комнате уродов.
– Это все Иисусы?
– Ну да. Вообще-то мы не слишком преуспели. – Эйвери рассмеялся себе под нос. – Разумеется, если Иисус и впрямь был сыном Божиим, тогда, возможно, мы имеем еще и ДНК Господа Бога. Есть над чем задуматься, не так ли?
Голова у Теда шла кругом. То, что он слышал, было потрясающе, грандиозно, и при этом до смешного просто – на поверхностный взгляд. Именно простота и тревожила, сводила с ума. Он вновь оглянулся на деформированные оболочки.
– А в них ощущается хоть что-то от Христа?
– Нет. К сожалению, их мозги исковерканы так же, как и тела. Я сделал таких штук сорок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77