» и представить его лучистому взору шведа – взору, который напоминал о количестве самоубийств в Швеции. Невозможность сохранить в памяти его имя не позволит нам тем не менее забыть о его великолепных прошлогодних показателях, ибо этот господин стал официальным чемпионом прошлогоднего конкурса коллекционеров бейджей избирательных кампаний. В миру швед был аптекарем в какой-то шведской аптеке. Говорили, что он получил эту профессию по наследству; профессиональная жизнь коллекционеров зачастую походит на слишком большой, не по размеру, костюм. Что же до их сексуальной жизни, то она безмятежна, как двоечник во время каникул. Собирательство – один из редких видов человеческой деятельности, не связанных с желанием обольщать. Собранные предметы становятся крепостными стенами и напоминают лошадиные шоры. Только мухам дано наблюдать вблизи холодную грусть, исходящую от коллекций. Грусть, которая забывается в эйфории соревнования. В такой миг швед забывал само слово «лекарство». Родители, воспитавшие его в любви к шприцу для внутривенных инъекций, для него больше не существовали. Зрители затаили дыхание, это был один из самых напряженных финальных матчей, которые им доводилось пережить. Гектор поймал взгляд поляка, которого победил в полуфинале: чувствовалось, что поражение до сих пор стоит у того в горле комом, который тот никак не может проглотить. Но как он мог хоть на минуту понадеяться попасть в финал со своим бейджем Леха Валенсы? Шведа можно было сбить с толку разве что интеллектуальным превосходством. В зале было тихо. Время от времени швед тер себе виски, ясно, что это уловка с целью дестабилизировать противника, жалкий трюк, которым он хотел достать нашего Гектора. Нелепые попытки, наш Гектор был крепок, как скала, за плечами годы собирательства, он был уверен в своем Никсоне; тому, кстати, наверняка было бы приятно узнать, что некий Гектор одержит победу благодаря ему, Никсону. Конечно, это событие мало что изменит в книгах по истории, и вряд ли его положительная роль в нынешнем конкурсе ослабит отрицательную мощь Уотергейтского дела. И однако же все оказалось не так просто (опасайся шведов, которые не блондины). Мерзавец предъявил бейдж «Битлз». Среди зрителей пробежал смешок, но швед, не проявляя ни малейшей растерянности, разъяснил, что этот бейдж был сделан для избирательной кампании на должность председателя Клуба Одиноких Сердец Сержанта Пеппера – Sergent Pepper Lonely Hearts Club Band. Негодяй, должно быть, что-то пронюхал о Гекторовом сокровище и не нашел лучшего способа защиты, кроме как заморочить голову жюри; этакая шведская сволочь. И его план, похоже, удался, поскольку на лице жюри (состоявшего, по правде говоря, из одного-единственного бородача) появилось подобие улыбки. Гектор возмутился, но сделал это как-то нелепо, потому что возмущаться по-настоящему не умел; он, в некотором смысле, стиснул зубы. И вот чем закончилась эта постыдная пародия на конкурс: уловку шведского пройдохи признали чрезвычайно оригинальной, и Гектор был признан побежденным. Он сумел вынести это с достоинством, нашел в себе силы слегка кивнуть в сторону победителя и покинул зал.
Оставшись один, он заплакал. Не из-за поражения – у него уже было столько взлетов и падений, и он знал, что в любой карьере полно таких минут. Нет, он плакал от нелепости этой ситуации: проиграть из-за «битлов», это было просто смешно, вот он и плакал. Нелепость этого мгновения навела его на мысли о нелепости собственного существования, и впервые в жизни он ощутил силу, толкающую его к перемене, силу, позволяющую ему прекратить этот безумный процесс коллекционирования. Всю жизнь он был лишь сердцем, бившимся исключительно в ритме находок. Он собирал марки, дипломы, картинки с изображением кораблей у причала, билеты метро, первые страницы книг, пластмассовые мешалки для коктейлей и цеплялки для маслин, «мгновения с тобой», хорватские поговорки, игрушки «Киндер-сюрприз», бумажные салфетки, рождественские бобы, фотопленки, сувениры, запонки, термометры, заячьи лапки, списки новорожденных, раковины Индийского океана, звуки, которые слышны в пять часов утра, этикетки сыров – короче, он коллекционировал все, и всякий раз с одинаковым пылом. Его существование было проникнуто безумием, с неизбежными периодами чистой эйфории и глубочайшей депрессии. Он не помнил ни единого мгновения собственной жизни, когда бы он чего-нибудь не коллекционировал или чего-нибудь не искал. Всякий раз, начиная собирать очередную новую коллекцию, Гектор был убежден, что она будет последней. И систематически, по мере утоления своей страсти, он обретал в этом утолении истоки новой неутоленности. Он был, в каком-то смысле, Дон-Жуаном предметов.
В скобках
Последнее сравнение представляется наиболее точным. Подобно тому, как мы говорим о некоторых мужчинах, что они бегают за женщинами, о Гекторе можно было сказать, что он бегал за предметами. Будучи весьма далекими от того, чтобы сравнивать женщину с вещью, отметим все же очевидное сходство, и переживания нашего героя вполне сопоставимы с переживаниями прелюбодеев и вообще всех мужчин, пронзенных ощущением уникальности каждой женщины. По сути дела, это история мужчины, который любил женщин… Несколько примеров: Гектору не раз случалось разрываться между двумя коллекциями; так, посвятив полгода жизни сырным этикеткам, он внезапно оказывался сражен наповал видом случайно попавшейся ему на глаза почтовой марки и был пожираем стремлением бросить все ради этой новой страсти. В некоторых случаях сделать выбор оказывалось физически невозможно, и Гектор целыми месяцами жил в тоске и муках своей двойной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40