У смерти есть свои недостатки, она осложняет жизнь пребывающих в добром здравии, обременяя их вынужденной заботой о тех, кто еще не умер. О матери, например. Людям следовало бы умирать группами, это было бы чем-то вроде организованного путешествия. Гектор не знал, почему все эти циничные мысли проносились у него в мозгу; возможно, то была реакция на смерть, тут как-то сразу становишься жестче. Гектор не плакал, но Брижит – очаровательная проницательность – поняла, что произошло нечто необычное. Она приблизилась к своему мужчине, физиономия которого вдруг сделалась совершенно детской, и ласково дотронулась до его щеки.
– Что-нибудь случилось?
Тут Гектор подумал – мысль была словно эхом его циничного бреда, – что может добиться от этой женщины всего, чего пожелает. Когда человек теряет отца, на какое количество мытья окон он может рассчитывать?
Старшим братом был Эрнест, поэтому он и взял мать к себе. Гектор провел одну ночь вместе с ними. Там же была и Жюстина, возвратившаяся в лоно семьи после попытки вести холостяцкую жизнь. Они сыграли свой кризис в отношениях, и теперь все забыто. Гектор тотчас вспомнил свою теорию о переменчивости судьбы. Для него возвращение Жюстины предвещало скорый конец его собственного псевдосчастья. Ни малейшего сомнения, кармическая угроза реяла над братьями: они не могли быть счастливы одновременно (братья Карамазовы, однако, были едины, все трое, в своей мерзости!). Братья должны помогать друг другу. Как же, держи карман шире, старший братец не сумел устроить себе хоть годик самого паршивого несчастья, ему невтерпеж было снова обжюстиниться. Для разрядки Гектор отправился покупать суп в пакетике и приготовил его для матери. Это должно было приподнять ей настроение, суп ее насущный. Так вот, ничего подобного. Братья еле уговорили Мирей немного поесть, чтобы дожить хотя бы до похорон, она вняла и столкнулась нос к носу с реальностью, открывшейся ей во всей своей жестокой наготе: суп из пакетика оказался вкусен. Она-то все эти годы выбирала, покупала, мыла, чистила, резала двенадцать миллионов овощей – и все это ради того, чтобы в момент кончины своего супруга обнаружить, что наше современное общество предоставляет людям вкусные супы в готовом виде. Мирей погрузилась в депрессию, которой суждено было закончиться лишь с ее последним вздохом. Гектор принял и этот удар, и чувство новой вины прибавилось ко всем тем винам, бремя которых ему предстояло нести до конца жизни.
В течение нескольких дней, предшествовавших похоронам, Гектор попросту топтался на месте, что становилось для него все более характерно. Он осваивался со своим возрастом и впервые задумывался над тем, что у него нет детей. Когда он умрет, кто придет побродить вокруг его могилы? Кто принесет туда букетик цветов? Никто; без потомства могилы – это не более чем могилы, и не знать им вовеки нежности лепестков. Гектору показалось, что он всегда искал достойного повода обзавестись потомством и теперь наконец обрел этот повод в предвидении своего грядущего одиночества. Он становился мелочно-расчетливым, цепляясь за свои житейские выгоды, и в такие минуты едва ли мог кому-нибудь нравиться. Проштудировав статью, где говорилось о наилучших для воспроизведения способах совокупления (тут сказалась его деятельная натура, склонная к труду – во всех смыслах слова – производительному), Гектор, подобно зверю во время гона, накинулся на Брижит. Та решила, что в этом бешеном спаривании он ищет утешения в связи со смертью отца, и была не так уж далека от истины. Однако забеременеть вовсе не входило в ее намерения, и, раскусив подоплеку экспансивных поползновений мужа, она призналась, что не чувствует себя готовой. Она предложила пока завести собаку, чтобы постепенно привыкнуть.
В тот день лил дождь, это было так банально! Смерть всегда банальна. Кто же станет распускать хвост и вводить новшества в день собственной смерти. Как ни крути, все всегда лежат на один манер. Женщины были в черном, и стук их каблучков напоминал покойнику тиканье домашних часов, которое ему больше не суждено было услышать. По лицу матери тихо катились слезы. На этом лице читалась жизнь, которую она уже прожила, и та, совсем короткая, которую ей еще предстояло прожить. Перед могилой поставили небольшую табличку с надписью:
Он так любил свои усы
Гектор остановился на этом слове – «усы». В этом слове был весь отец, и вся смерть отца была в этом слове. Он внезапно ощутил усы как бремя, которое исчезало, ибо возносились усы в небеса. Он вечно жил в тоске и нехватке, всегда зажатый в тесноту крошечной гостиной с огромными напольными часами. Надпись на табличке напоминала ему о смерти отца, и все его страхи испарялись, все эти коллекции, потребность снова и снова искать защиты; от умершего отца не ждешь уже ничего и потому становишься ответственным за собственную броню. Гектор поднял взгляд к небу, там по-прежнему были усы, и перед самым небом с усами влезло огромное оконное стекло. Которое Брижит немедленно и вымыла.
VI
Подобно женщине, которую раздевают постепенно, Гектор выждал несколько дней, прежде чем просмотреть видеокассету. Он припрятал ее в укромном уголке гостиной и теперь, вступая в ту послеполуденную фазу, когда его никто не мог видеть, мог наконец завладеть третьим экземпляром своей коллекции. Устроившись поудобнее, отключив телефон, Гектор собирался насладиться этими приятнейшими мгновениями. Однако тотчас же у него возникло довольно странное ощущение: ведь это впервые он смотрел на Брижит в тот момент, когда она полагала себя в полном одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40