Но остальную провизию нам предстояло приобрести в супермаркете Вильямс-Лейк. Наш алый ролет был набит почти битком, а денег у меня практически не осталось, и нам пришлось споловинить то, что я записал. Мне удалось отговорить Терезу от приобретения таких «абсолютных необходимостей», как экстрарафинированное оливковое масло, паштеты, копченый сиг, красное вино и клюквенный ликер в шоколаде. Однако мы взяли муку, маргарин, горох и фасоль, белый и коричневый сахар, пасту, овсяные хлопья, сухие фрукты, сушеные грибы, картофельное пюре, кофе, чай, концентрат апельсинового сока и пакетики супов. А еще соль, сухие дрожжи, сушеный чеснок и лук, перец, лавровый лист, мяту и кое-какие другие приправы и специи. К ужасу Терезы — она воображает себя великой кулинарной искусницей, — мы закупили десять кило непортящегося бархатистого сырного рагу и пять кило бекона. И коробочки норвежских сардин. Мы приобрели «Мясоумягчитель» (за что позднее я благодарил Бога и всех святых!), двенадцать плиток шоколада «Херши», кухонную фольгу, большие самоочищающиеся мусорные мешки из пласса, мыло, туалетную бумагу и четыре литра хлорки.
Марк пообещал, что подбросит нам еще припасов, чуть только все успокоится. И непременно до середины ноября, когда зима в здешних краях наступит всерьез. Я порекомендовал ему не забывать про свое обещание — всего купленного нам с Терезой хватит примерно на три месяца.
Тут я заявил, что мне требуется еще один предмет, оставил их в ролете дожидаться меня, а сам пошел в магазин спортивных товаров и купил ружье. Да нет, я побаивался вовсе не мирных обитателей заповедника — но при одной мысли о гризли у меня мурашки по коже бегали. Это единственный зверь в Северной Америке, который словно бы по самой своей природе не способен сосуществовать с человеком. Я читал множество жутких историй про этих свирепых гигантов, которые, к счастью, в Соединенных Штатах встречаются редко. Но я знал, что Канадский Береговой хребет так и кишит ими.
Но современного фотонного оружия мне не требовалось. Нет, сэр! Лучшие его образчики, доступные землянам, часто оказываются ненадежными в скверную погоду и отказывают даже от измороси или легкого тумана. А потому я выбрал ружье — винчестер, модель 70. 30-06 со скользящим затвором, защищенной мушкой и регулируемым прицелом — и взял пару коробок патронов, расставшись практически с последними моими долларами. В те дни в таких городишках, как Вильямс-Лейк, оплата подобной покупки наличными вместо кредитной карточки никого не удивляла, не было и этой чепухи с регистрацией или испытательного срока. Ружье в канадской глухомани было просто еще одним рабочим инструментом.
Единственное огнестрельное оружие, которое мне прежде доводилось держать в руках, был старенький моммберг-22 моего кузена Жерара, из которого мы с моим братом Доном стреляли по пивным банкам, когда нам было одиннадцать. Дон в конце концов стал заядлым охотником, но я за свою жизнь не убил ни одного животного. (Опустим покрывало на три моих убийства.) Тем не менее, просто взяв в руки это отличное классическое ружье и прицелившись над его вороненым стволом, я ощутил себя мужчиной с головы до пят и уверился, что отлично перезимую с беременной женщиной в диких горах почти у самого Полярного круга.
Каким же потрясающим идиотом я был!
Когда мы вылетели из городка в Нимпо-Лейк, крохотный курортный поселок почти у границы заповедника, было около восемнадцати часов по местному времени и до захода солнца оставалось часа полтора. Теперь мы летели над плато, прорезанным каньонами и сухими руслами сезонных рек. Летели мы на запад, и луга внизу сменились вечнозеленым хвойным мелколесьем, которое на нижних склонах перешло в густой лес с бесчисленными озерами и болотами. По нашу левую руку, к югу, громоздилась зубчатая гряда Берегового хребта с большим числом вершин выше трех тысяч метров, одна из которых — гора Уоддингтон — поднималась в небо на четыре тысячи метров с лишним.
Эта часть Британской Колумбии, куда мы направлялись, могла похвастать одними из самых эффектных и диких пейзажей во всей Северной Америке. Заповедник мегаподов занимал площадь около двух миллионов гектаров и простирался от дождевых лесов у тихоокеанских фиордов до восточных склонов Берегового хребта. Внутри его границ не было никаких селений, никаких удобств для туристов, даже площадок под палатки, ни дорог, ни троп. Ролетам запрещалось пролетать над ним на высоте ниже двух тысяч метров. По всему периметру он был опоясан генераторами, нейтрализующими ро-поле, — сначала они подавали сигнал предупреждения, а затем направляли яйцо-нарушитель в объятия блюстителей порядка в Белла-Куле. Разнообразные сигнализаторы, также опоясывавшие заповедник, предупреждали охрану о появлении посторонних (и пеших, и в наземных машинах), которые могли нарушить покой тех редчайших созданий, для кого и был создан заповедник.
Гигантопитекус магаподес.
Коренные американцы называли его Токи-мусси, сокьям, соскуотл и саскуоч; в Тибете он был известен как ми-ге, другие гималайские народы дали ему название йети; в Китае он звался иен-шун, в Монголии — алмас и бан-манас на севере Индии; абануя — на абхазском Кавказе и гулбияван — на Памире. Его долго считали мифическим существом. А когда советские ученые поймали первую живую особь на верхних склонах Тянь-Шаня, они назвали его «снежный человек». Канадские биологи, открывшие реликтовую группу огромных человекообразных обезьян в глухой долине к западу от горы Джекобсен, сохранили за ним одно из его сказочных прозвищ — большеног, и открыли здесь заповедник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167