Но Вторжение было обдуманным риском. Не исключено, что вы можете нас уничтожить.
— Какая нелепость! В сравнении с другими расами мы — метапсихические младенцы, а ваши научные достижения настолько превосходят наши…
— С каждым уходящим годом общий человеческий психокоэффициент увеличивается, и все чаще у неоперантных родителей рождаются оперантные дети. А ваша наука развивается еще быстрее. К тому времени, когда ваша раса достигнет числа слияния, вы превзойдете другие Конфедерации буквально во всех аспектах технологии.
— Но не вас.
— Да… Но ведь лилмики вообще иные. Мы очень стары, статичны, стерильны. Наши сознания почти не скованы материей. Мы надзираем, руководим, но мы стоим на месте. Галактическое Содружество создано нами, но до его завершения мы не доживем. Победа достанется другим.
— Не хотите ли вы сказать, что в ваши преемники избраны мы? Человечество? — Поль отказывался верить своим ушам.
— Абсолютной гарантии нет. Пролепсис — скорее искусство, чем наука, и способность к нему проявляется хаотично. Сущность, зовущаяся Примиряющий Координатор, настояла на Вторжении и утверждает, что ваше конечное слияние… вероятно, но не безусловно. Одно несомненно: вне Содружества у человечества нет будущего. Теперь, став нашей частью, вы уже никогда не сможете отделиться и пойти своим путем. Если вы порвете с нами, то лишь истому, что вас исключат. И последствия будут ужаснее, чем вы способны вообразить.
Они продолжали танцевать, тщательно оберегая свои мысли — как, впрочем, с самого начала. Затем музыка смолкла, и Поль сказал отрывисто:
— Прежде чем мы попрощаемся, объясните мне одно, если можете. Кто-либо из лилмиков брал на себя когда-нибудь роль ангела-хранителя моего двоюродного деда Роги?
Умственная Гармония изящно повела плечами.
— Почему вы так думаете?
— Мой отец как-то мимоходом упомянул об этом.
— Тут я вам ничем помочь не могу. Но такая возможность представляется маловероятной, не так ли?
— Очень! — ответил Поль, — Благодарю вас за танец.
— Взаимно, — ответила Умственная Гармония. — Прощайте!
Фурия следила за происходящим сверху. Дела шли превосходно, несмотря на то, что эти идиоты лилмики и сделали Дэвида Макгрегора Планетарным Дирижером. Величайший Враг! Получил полномочия!
Ну, со временем это надо будет исправить.
Координатор сказал: «Ты не победишь».
Откуда тебе знать? Вашему пролепсису я недоступна!
Что так, то так.
И ты ничего не можешь мне сделать. Признай это! Великий манипулятор, оказывается, не так уж и всемогущ. Я буду делать что захочу. Я — необходимый фактор космического уравнения. Негативный фактор!
Не валяй дурака. Я не Бог, а ты не дьявол. Мы всего лишь противоборствующие сознания… Причем ты даже не знаешь, кто ты такая.
Да. Но я знаю, что я хочу сделать. И что я сделаю!
Ты не победишь. Твое орудие ущербно, а сама ты способна принуждать Реальность не больше, чем я.
Это мы еще посмотрим. Что касается орудия, возможно, ты прав. При его создании я была кое в чем ограничена. Но в море водится и другая рыбка, выражаясь на языке людей.
Но есть и другие рыбаки, кроме тебя и меня, Фурия. Помни об этом. Аи revoir note 52.
26
ИЗ МЕМУАРОВ РОГАТЬЕНА РЕМИЛАРДА
Пятого января младенец «сполз» — опустился ниже в утробе Терезы, что предвещало роды. При первом признаке, что ему скоро предстоит покинуть свое уютное убежище, Джек перепугался, и его мать, стараясь его ободрить, час за часом словесно и телепатически вела с ним самый поразительный диалог, какой мне только доводилось слышать. Святой Джек Бестелесный был канонизирован не католической Церковью, но единодушным постановлением Галактического Консилиума. Однако, если бы Церковь предприняла официальное расследование его жизни и философии, и если бы я согласился, чтобы церковные специалисты извлекли мои хаотичные воспоминания, и если бы им удалось получить от меня заключительную беседу Джека с матерью перед его рождением, все это составило бы солидную часть его неповторимого досье.
Я не в состоянии воспроизвести дословно этот диалог матери и нерожденного сына в моих мемуарах, как не могу и точно процитировать более поздние и более многозначительные разговоры Джека с Марком (а Сущность, помогающая мне писать мемуары, отказалась усилить мою способность вспоминать). Но суть в том, что еще до рождения Джек разобрался в понятиях боли и молитвы, а также в их потенциальной пользе для развития высших уровней сознания. Рождаясь в боли, Джек научился молиться.
Тереза инстинктивно чувствовала, что процесс рождения будет сопряжен для младенца с физическими и психическими страданиями. Человеческая эволюция не достигла того совершенства, при котором мыслящий оперантный эмбрион сможет появляться на свет естественным путем без всяких травм. Никто из старших детей Терезы не был к моменту рождения настолько умственно развит, как Джек. И все равно они очень мучились. После рождения наступала естественная амнезия, и она вкупе с инстинктивным положительным воздействием матери, казалось, полностью их исцеляла.
Но Тереза совсем не была уверена, что и Джек забудет. Он ведь очень отличался от других ее детей, а потому она решила по-особому помочь ему в надвигающемся испытании.
Джек пока еще практически не испытывал боли. Но теперь, когда начался процесс «сползания», он почувствовал себя неуютно, и это ему не понравилось. Мысль, что дальше будет только хуже, его, естественно, напугала. Прежде он держал свой внутриматочный мирок под полным контролем, но теперь контроль перешел к тому органу, в котором он жил, то есть к матке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167