Дядюшке Роги она, конечно, очень понравится. И будет любопытно посмотреть, как эти жировые цилиндрики загорятся все разом. Рискованно — но интересно».
На столе перед елкой Тереза расстелила шаль вместо праздничной скатерти, расставила на ней тарелки и чашки, разложила вилки и ножи.
— Свечи мы зажжем, сев за стол… А елка не загорится! Мы с Роги этого не допустим. А потом мы обменяемся подарками. Сейчас они лежат завернутые под елкой.
Мама, почему на Рождество дарят подарки?
— Таков обычай. Волхвы (образ ) принесли дары младенцу Иисусу. Богу-младенцу. А он — дар Бога нам. — Она проверила жаркое, которое томилось в ожидании, когда его разрежут, и принялась энергично натачивать на оселке большой нож.
Джек сказал: «Это самый большой парадокс. Даже больше, чем Сотворение. Богу было совершенно не нужно становиться человеком и Самому учить нас любви. Я понимаю, почему некоторые земные религии отрицают это».
— Опять ты копался в моем сознании… Да, Воплощение — полная нелепость. Но согласись, такой прекрасный способ приковать наше внимание. К тому же нам гораздо легче молиться Богочеловеку и любить его, потому что ему понятны наши человеческие трудности. А как любить всемогущего Творца Биг Бэнга? Какое ему дело до того, что мое жаркое подгорит и доживу ли я до твоего рождения…
Эмбрион сказал: «Мне бы хотелось, чтобы ему было дело до этого».
— Ага! — Тереза вперевалку направилась к нарам Роги и извлекла из-под них последнюю припрятанную бутылку рома. — Это уже психология. Воплощенный в человека любящий Бог обретает мифические обертоны, воздействующие на самые глубины человеческой психики. На ту почти инстинктивную нашу часть, которую мы назвали подсознанием.
Я пока ничего похожего не испытывал.
— Ничего, еще испытаешь! — засмеялась Тереза. — Вот когда начнешь общаться с другими людьми по-настоящему.
Я… Лучше было бы без этого. Даже позволить дядюшке Роги со мной познакомиться, и то оказалось очень страшным. В его сознании есть темные места. И я увидел темноту в сознании Grandpere Дени перед тем, как закрылся от него.
— Не мучайся из-за этого. Во всех людях есть хорошее и плохое. И во мне, и в тебе. Вот еще причина, почему любящий Бог — это такое огромное утешение. В нем нет темноты. Бог знает о нас все и тем не менее любит нас. И желает нам добра, даже когда отрекаемся от него. Мы бы не поняли этого и за миллион лет, если бы Он не открылся нам. Это величайшая из тайн… Подожди, дай сообразить. Суп и рис в закрытых кастрюльках греются позади духовки. Кипяченой воды для разбавления достаточно, а десерт…
А Бог воплощался и для других рас Содружества?
— Кроме лилмиков. Антропологи Содружества — или как они там себя называют — придерживаются мнения, что у многих первобытных рас галактики существуют мифы о Воплощении, очень сходные с нашим. Конечно, это не доказательство Божьего Воплощения. Доказать его вообще нельзя. Надо верить. И я верю. И дядюшка Роги, и твой папа, и братья, и сестры, и миллиарды других существ.
Она прижала обе ладони к своему вздутому животу, на мгновение закрыла глаза и вызвала образ своего нерожденного ребенка.
— Я верю в любовь Бога, как верю в твое великое будущее, Джек. Меня многое пугает, многое делает несчастной. Но если я сохраню веру, то не отчаюсь. Нет, нет!
Мама…
Но в этот момент нога в сапоге начала громко стучать по двери, и Тереза поспешила ее открыть. В комнату ввалился Роги с огромной охапкой дров, а с ним ворвались снежные хлопья и волна морозного воздуха.
— Фу-у-у! Ну, этого нам должно хватить на час-другой! — Он бросил свою промороженную ношу в корзину, наполнив ее выше краев, и начал стягивать верхнюю одежду. — А тут пахнет чем-то вкусным!
— Филе лося, поджаренное на лосином жиру с чесночной солью. Бульон из лося с клецками из костного мозга лося и морковью. Рис под лосино-грибным соусом. И ромовые тарталетки с изюмом на лосином жиру.
Она захлопотала у печки, а Роги сел рядом на табурете, стянул сапоги и зашевелил пальцами на ногах, восстанавливая кровообращение.
Тереза протянула ему исходящую паром чашку. Роги понюхал и пришел в восторг.
— Масляный ромовый пунш? Но я думал, маргарин давно кончился.
— Предусмотрительность еще никому не Мешала, — торжественно произнесла Тереза и подняла свою чашку. — A la bonne votre, mon cher ami note 48, и счастливого Рождества.
— Joyeux Noёl note 49 тебе, — сказал Роги, — и Ти-Жану.
Они чокнулись, выпили и поцеловались. Потом она усадила его за стол и велела разрезать жаркое, а сама принесла остальную еду и зажгла свечи на елке.
— Не беспокойся. Вон ведро с водой и мокрая тряпка. Пожара можно не опасаться. — Погасив две сильные лампы, она опустилась на стул, и несколько минут они молча сидели рядом и думали о своем, глядя на колеблющиеся огоньки, на ответный блеск инея, густым слоем покрывшего окно, и прихлебывая душистый пунш.
— А ему он не повредит? — спросил Роги. — Ром?
Тереза, улыбаясь, покачала головой.
— Ром сильно разведен, а он уже такой большой, что капелька спиртного ему даже на пользу… Правда, малыш?
Эмбрион ответил: «Он изменяет мое сознание. Любопытно! Займусь исследованием этого явления»,
Теперь засмеялся и Роги вместе с Терезой. Потом они прочли застольную молитву и принялись за еду.
Тереза развернула подарки Роги.
— У меня есть еще один, — сказал старик. — Там, на крыльце. Я его еще не закончил, ну и положил сюда, к остальным, его рисунок.
Тереза разглядывала дощечку с рисунком и четыре странные вещички. Рисунок изображал раму с подвешенным на ней подобием мешка. Деревянные вещички напоминали миниатюрные гантели, длиной в шесть-семь сантиметров со «штангой» тоньше зубочистки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167