– Должно быть, ваша бабушка была интересным человеком, – начала она, надеясь, что он расскажет побольше о женщине, занимавшей особое место в его сердце.
Макс улыбнулся и хмыкнул:
– Это была женщина с большими желаниями и очень сильным характером. К тому же она была красавицей – даже в восемьдесят. Мой отец обычно говорил, что его мать «странная», поскольку она была не похожа на других. – Он замолчал, глядя в огонь, словно что-то вспомнил. – Вы заметили, что некоторых мужчин тянет к женщинам, которые являются полной противоположностью их матери? Вот таким был и мой отец. Похоже, мать ни по какому вопросу не имела собственного мнения. Во всем полагалась на него. Но она была очень заботливой. Думаю, ее просто так воспитали.
– Возможно, – согласилась Кейт, вспомнив собственную мать, – но тогда вы можете говорить то же и о своем отце – что в то время были все условия для того, чтобы мужчина считал себя главным. Но судя по тому, что вы только что сказали о своей бабушке, она его так бы не воспитала. Так что, возможно, все связано с тем, что некоторым людям просто нужна твердая рука.
И тут Кейт осенило – это было настолько очевидно, что она удивилась, что не поняла раньше.
– Вы ведь с самого начала знали, что стеклянное ожерелье не старинное, да?
– Наверное, да, – признал Макс, не глядя девушке в глаза. – Слушайте, шампанское уже, должно быть, охладилось. – Он сделал вид, что собирается встать, но остался на месте. – Я решил проверить, знает ли человек, который будет их оценивать, о чем говорит. – Он взвесил коробочку с ожерельем из слоновой кости. – И я на самом деле знал, откуда оно у нее, потому что сам его подарил, когда учился в колледже. Нашел в магазине старинной одежды.
Кейт уловила иронию события, но оставлять тему не хотелось?
– Значит, я была права, сказав, что она дорожила ожерельем из-за человека, который его подарил. И я бы предпочла бокал домашнего красного, если это не испортит праздник.
Макс, успокоившись и разулыбавшись, взял Кейт за руку, чтобы помочь встать и ей.
– Кэти, я не такой, как мой отец, если вы этого не поняли.
Что-то щекотало Кейт шею.
– Сэм, прекрати, – прошептала она. Когда движение повторилось снова и снова, она повернулась на другой бок и наткнулась на нечто теплое и неподвижное. – Слезай. Слишком рано.
– В результате сгорания благовоний получается фенол. – Это был мужской голос. – Карболовая кислота. Как считаешь, египтяне это знали?
– Им не нравилось быть в толпе, – пробурчала она в подушку. – Это вредно для здоровья. Из-за плохого запаха от тела.
– Ах да, смертельные миазмы, исходящие от человеческого тела. – Он массировал ей спину через простыни. – Сэм волновался. – Услышав свое имя, пес вскочил на кровать и ткнулся холодным носом Кейт в лицо.
– Так нечестно. Двое против одного.
– Уже почти десять. Ты в порядке?
– Спать хочется, – пробурчала Кейт. – Глаза не открываются. – Всю ночь она избегала всякие опасности – сначала неслась в каяке к горным порогам с привязанными по бокам руками, понимая, что сейчас перевернется, не зная, суждено ли ей будет выплыть, потом ее засосало в разверстую пасть громадного сканера и выбросило с другого конца, замотанную, словно мумию. А когда, наконец, Кейт совсем устала от борьбы, одиночество и беспомощность прорвали ту плотину, которую она выстроила, чтобы сдерживать их, и по щекам потекли слезы, оставляя соленые следы. Может, это была сода?
– На улице холодно? – спросила она.
– Дождливо. Я подумал, что стоит до обеда доехать до музея Менилов. Там кое-что может тебя заинтересовать. Еще звонила Мэрилу. Пригласила нас в воскресенье на обед. Сказала, чтобы приводили с собой Сэма – познакомиться с парой ее дворняг. Я сказал ей, что спрошу у тебя.
Кейт открыла один глаз, увидела синюю рубашку из шамбре и потертые джинсы, поднялась и обняла его.
– Я так рада, что приехала.
– Я тоже. – Он коснулся щекой ее головы.
– А ведь могла и не приехать, но потом вспомнила, что ты всегда готов выслушать и воспринимаешь мои слова непосредственно, не переходя на личности и не вынося суждений. И не потому, что пытаешься произвести на меня впечатление или что-нибудь вроде того. Просто ты такой.
– Да, этот ублюдок действительно постарался, – прошептал Макс.
– Это я пытаюсь поблагодарить тебя. За вчерашнее. За Тома Маккоуэна. За все.
Макс обнял ее.
– Пойду, сделаю омлет. – Он встал, и Сэм спрыгнул, собираясь пойти с ним. И Макс добавил: – Кстати, я звонил своему бывшему начальнику из отдела рентгенологии в Мичигане, чтобы разыскать кого-нибудь из зубоврачебной школы. Хотел узнать, может, человек, у которого хранятся старые пленки, посмотрит и наши снимки.
Внезапно заторопившись, Кейт приняла душ в рекордно короткое время, почистила зубы, натянула джинсы и сбежала по лестнице, на ходу застегивая рубашку.
После завтрака она позвонила домой Майку Тинсли, хирургу-ортопеду, искавшему медицинского иллюстратора. Тот предложил встретиться на следующий день после обеда – несмотря на то, что это была суббота, – и Кейт согласилась. Вешая трубку, она уже задумала пару эскизов, чтобы можно было хоть что-то ему показать.
К тому времени, как они вышли из дома, над городом нависло облако, срезав вершины высотных зданий, и они свернули на кратчайшую дорогу к Менилам – музею, построенному для хранения коллекции Доминик и Джона де Менилов.
– Джон умер на несколько лет раньше ее, но на культурной арене Хьюстона они представляли собой большую силу. Можно даже сказать, что благодаря им город попал на карту, – рассказывал Макс, ставя машину у бордюра. – Но это здание полностью посвящено миссис де Менил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136