Из ее исцарапанных рук уже сочилась кровь.
Меранх первый почувствовал, что ка его любимого хозяина вышел из бренного тела, – издал протяжный скорбный вой, чтобы выразить своему брату Анубису несогласие.
Дотронувшись лбом до пола, я вспомнил предсказание Мены, что власть вскоре будет принадлежать тому, кто сильнее. Но как же богиня Маат – когда птица сложила крылья и понеслась вниз, неужели она просто закрыла на это глаза?
Я мысленно вернулся к тому мгновенью, когда впервые увидел Тутанхамона девятилетним мальчиком: он стоял перед великим столбом Ипет-Исут в день своей коронации. Он был гол, за исключением простенькой набедренной повязки, и принес на своих плечах грехи единокровного брата, ненавистного Еретика. И тем не менее бесстрашно прошел в деревянные ворота, покрытые медными пластинами, во двор храма, где его ожидали жрецы в масках богов, чтобы отвести мальчика в святилище, где его посвятят в таинства, которые сделают его земным сыном Амона-Ра, полубогом и получеловеком. Когда он наконец вышел оттуда, человеческий облик Тутанхамона был изменен навсегда царской символикой и одеждой: это тяжкая ноша для любого человека, а особенно для такого маленького мальчика.
Теперь жрецы Дома Мертвых изменят его тело еще раз, выпотрошат, словно глупое животное, чтобы он соединился с Осирисом.
Лично я буду помнить Владыку Двух Земель таким, каким он был этим утром, как он смеялся, несясь по пустыне в своей колеснице, а не каменной статуей. Боги даровали мне привилегию увидеть радость в его глазах, а также тот страх, который он испытывал, когда пошел против старших. Я знал, что в нем есть не только юношеская надменность, но и щедрость, и любовь. Вот поэтому сердце мое будет плакать по мальчику, которому дано было так мало времени, чтобы научиться жить, прежде чем пришла пора умереть.
Я веду записи о своем развитии: что было, что есть и что будет. Я дитя, помнящее своего отца, постоянно меняющееся, вечное, словно день, неизменное, словно ночь. Можно ли выразить это проще? Жизнь и смерть едины.
Норманди Эллис, «Пробуждающийся Осирис»
10
Осирис Тутанхамон
День 13-й, третий месяц половодья
Министры и советники Фараона ходят небритые в голубовато-белых одеждах смерти, а таверны и дома развлечений закрыли свои парадные входы. Паранефер и его совет молятся о безопасном путешествии в вечность для Фараона, а рисовальщики контуров Майи трудятся день и ночь, чтобы закончить покинутую гробницу Нефер-неферуатон Сменхкары, которую она дарит брату по случаю необходимости. В храмах также не ведутся уроки, пока не пройдут семьдесят дней траура.
Асет стала необычайно тихой после того, как Меранх, неуклюжий пес с ах милого щенка, умер от горя и последовал за хозяином. Девочка проводит много времени на другой стороне реки со своей возлюбленной сестрой, а я слоняюсь без цели и направления. Сегодня утром я отправился в лачугу гончара, чтобы забрать чаши, которые заказал на прошлой неделе, а Реш вручил мне лишь крохотную фляжку «для маленькой дочери бога». Фляжка была похожа на гранат, но по цвету осталась как обожженная глина – за исключением тех мест, где мягкая глазурь, покрывающая ее изнутри, вытекла из узкого горлышка. Разумеется, я подумал, что Асет заказала такую фляжку, ибо гранат – ее любимый фрукт.
– Нет, но девочка верит, что у меня волшебные руки, как и у Хнума, создавшего Людей Солнца. – Скромная улыбка открыла мне ту сторону этого человека, которую я еще не знал. – И я подумал: раз уж она неравнодушна к вещам, поцелованным огнем… – Он показал на темное пятно сбоку, и тут нас окрикнул Пагош:
– Вы видели Асет?
– Она с другой стороны реки, – ответил я, когда он подошел ближе.
– Я привез ее сюда не больше часа назад, – выдохнул он, запыхавшись от бега. Или от страха? – Младенец Царицы ушел к Осирису.
Это было все равно что внезапный удар сзади.
– Принц Тутмос? Что случилось?
– Его нашла кормилица, когда солнце поднялось над восточным горизонтом, – пошла дать ему грудь. Некоторые говорят, что у него разбух язык и перестал помещаться во рту, другие – что за ним в темноте пришли злые духи, оставив от лица один громадный синяк. – Пагош следил за тем, как я восприму это известие.
– Язык младенца был высунут изо рта? – спросил я.
Он кивнул:
– Асет не позволила никому трогать мальчика, заявляя, что действует от имени Царицы. – Это значит, она видела его раздутое и потемневшее лицо. Человек, задохнувшийся подобным образом, – неприятное зрелище. – Я привез ее обратно, но она не хотела оставлять сестру и обвинила меня в неверности. Суну , надо найти ее. – Пагош пытался спрятать боль за грубоватыми манерами, но я слишком хорошо его знал.
– Ты ищи на птичьем дворе и в вольере. Сегодня пчеловод собирает мед, так что Реш пусть идет туда, а я поищу в амбаре. Встретимся здесь же.
Приближаясь к конюшням, я заметил, что поблизости околачивается Рука, но не обращал на него особого внимания, пока не заметил, что он показывает глазами на дальний конец амбара, где Сепи ставил лошадей Рамоса. Зайдя внутрь, я остановился, чтобы глаза привыкли к более тусклому свету, и услышал, что из последнего стойла доносится шепот: Асет сидела там на полу скрестив ноги, крепко прижимая к себе Тули. Пока я на них смотрел, пес поднял голову и лизнул хозяйку в лицо, чтобы вытереть слезы.
– Мне уже семь лет и мне больше не нужна нянька, – сказала ему хозяйка. – Все равно Мерит и Пага делают только то, что им прикажут, как и остальные слуги. – Наверное, Асет что-то почувствовала, ибо подняла глаза и увидела меня, но потом спрятала лицо и разрыдалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136