– В логове! И кто такой Джеральдо?
– Моя вторая половина. У нас юбилей.
Я закурил следующую сигарету, глубоко затянулся. Терри продолжил:
– Мы вместе уже целый год.
– Так твоя вечеринка… она только для геев, я полагаю?
– А, Джек… вы не будете возражать, если я буду вас так называть? У нас самые разные друзья.
– И ты хочешь, чтобы я пришел? Зачем? Нужен кто-то погрубее?
– Не надо так сурово к себе относиться, Джек. Вам не откажешь в определенной примитивной привлекательности. Мой адрес на той карточке, что я в прошлый раз оставил. У нас будет весело.
Он встал, добавив:
– Начиная с половины девятого. Одежда в стиле семидесятых.
– Я полагал, что уже так и одет.
У дверей Терри Бойл столкнулся с подметавшим пол Джеффом. Он обошел бармена справа и исчез. Через пару минут Джефф подошел ко мне и положил что-то на столик. «Монблан».
– Господи, Джефф, – выдохнул я.
– Научи его хорошим манерам.
– Но ты же музыкант. Откуда такие навыки?
– Давай назовем это импровизацией.
Какой без этого артист!
– Он догадается… Джефф, он догадается, что ручку взял ты.
– Я всерьез надеюсь, что ты прав.
17
У нее была коллекция мягких игрушек. Я в этом почти уверен. Ее «короллу» украшали либо улыбающаяся рожица, либо рыбка на бампере. Она прочла всего Джона Гришэма, слушала мягкий рок, любила ходить на девичники и не видела ни одного фильма Спайка Ли.
Деннис Лехейн. «Молитвы о дожде»
Я изо всех сил старался избегать Кладафа. Дело не в том, что мне этот район не нравился. Наоборот, он был частью моего наследия. Вся эта бодяга с кормлением лебедей, прогулками по Граттан-роуд, загадыванием желаний на пирсе Ниммо.
Но, вне сомнения, у Кладафа была плохая карма.
В эти дни, когда моя депрессия сдерживалась с помощью химии, меня переполняли воспоминания. В самом широком диапазоне – от горько-сладких до таких, от которых хотелось повеситься. Что спасло мой рассудок? Книги.
В тот самый день я носил книгу в кармане и читал, читал, читал.
Как будто от этого зависела моя жизнь.
Может, так оно и было по большей части.
Проходя по Ки-стрит, теперь обозванной Темпл-Бар, я заметил следы мальчишников, устраиваемых англичанами. Настоящие грязные пятна на пейзаже. Улица изобиловала кофейнями, пиццериями и бистро, полными людей неирландской национальности. Вам повезет, если вы услышите здесь английский язык, не говоря уж об ирландском акценте. Былые традиции сохранило до известной степени только заведение «У Макдонау», где подавали рыбу и чипсы и где всегда негде было яблоку упасть. Стоило показаться солнцу, как народ добирался даже до «У Джюри». Если бы мне захотелось настоящей рыбы и чипсов, я бы пошел к «Конлону», который расположен очень удобно, как раз напротив книжного магазина. Еще одно семейное заведение. Садитесь у окна, заказывайте похлебку из моллюсков и любуйтесь книгами на другой стороне улицы. Когда я был там в последний раз, Мартин Шин уплетал треску с картошкой. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. И это несмотря на то, что весь город ринулся смотреть «Западное крыло» и все молодые девчонки снова влюбились в Роба Лоу.
Мне лично больше нравился Тоби, яростный воин-еврей. Вполне объяснимо. Когда Господь сказал детям «Возрадуйтесь», он забыл про меня. Возможно потому, что мне на роду было написано стать полицейским.
От Испанской арки я двинулся дальше. Боно завел свою «Один». Захотелось подтянуть ему. Если U2 правят бал, почему же мне нельзя? Экземпляр «Рассказов об обыкновенном безумии» был великолепно издан «Сити Лайте». Обложка, печать, бумага – все в лучшем виде. Магическое фото Буковски на обложке. Он курит длинную сигарету, лицо искажено, но любопытным образом. Я взял кофе на вынос и сел на ступеньки. За моей спиной – тайский ресторан. Насколько это по-ирландски?
Начал читать. Боно заметил Джонни Дьюхан, его альбом «Пламя», самый напряженный и личный из его альбомов. Не слишком легкая музыка. Я взглянул на Кей-стрит. Полно туристов, а ведь еще нет двенадцати часов. Как же изменился город. Когда я был ребенком, это был самый унылый и внушающий уныние район. Знаменитый лишь двумя вещами – ломбардом и «Касбахом».
Мужик начинает пить в субботу в своем лучшем костюме. В понедельник костюм отправляется в ломбард. В зависимости от приемщика, костюм держат там от нескольких дней до месяца.
У «Касбаха» своя слава. Заведовала им Нора Крабе, и с этой дамочкой лучше было не шутить.
Когда закрывались все пабы, вы стучались в «Касбах». Пускали вас или нет – дело случая. Попав вовнутрь, вы могли выпить, что, собственно, и было вашей целью. Еще вы там получали тарелку свиных ножек. По вкусу это была голая соль. Вообще соль достойна всяческой похвалы.
Заходили туда в основном полицейские, крупные деревенские парни, которые никогда не ограничивались одной порцией. В наши дни многоцветного населения вряд ли неевропейцы должным образом оценили бы меню.
На меня упала тень. Я поднял голову и увидел женщину-полицейского. Она сказала:
– Вам не стоит тут сидеть, сэр.
Прежде чем я успел возразить, она улыбнулась. Я вспомнил, что встречался с этой женщиной в пабе «У Максвиггана». Попытался вспомнить ее имя:
– Ридж, верно?
Она вздохнула:
– Я же говорила, Ник ен Иомаре. Мы не пользуемся английским вариантом.
– А мне на это насрать.
Женщина-полицейский вздрогнула, услышав грубое слово:
– Я могу арестовать вас за непотребный язык.
– Валяйте.
Она оглянулась:
– Мне нужно с вами поговорить.
– Нет.
– Простите?
– Я не хочу с вами разговаривать, Ридж.
– Это важно… Я куплю вам выпивку.
– Где?
– Где хотите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53