» – и снова стал дергать ручку и барабанить кулаком в дверь.
При свете зажженной сторожем лампы я увидел за стеной дождя своего отца, а за ним пана Коротека и отца Петра, а еще дальше мать Шимека и свою. Мой отец ворвался внутрь, прежде чем кто-либо успел раскрыть рот, схватил М-ского за лацканы и рявкнул: «Нашли, нашли ее!» А когда отец уже отпустил М-ского, все заговорили разом, как на вечеринке или на базаре, так что в первую минуту ничего нельзя было понять. Да, Эльку нашли у запруды, там, где за туннелем речка широко разливается между густых камышей. Она жива, но пока еще без сознания. Ее отвезли в больницу. Неизвестно, как она туда попала. Прежде прочесали всю округу, но только до армейского стрельбища. Неизвестно также, что стало с Вайзером. Милиция ищет теперь в той стороне, где нашли Эльку. М-ский смотрел на нас, и в его глазах мы увидели снисходительное удивление – как если бы кто-то из нас безошибочно отвечал у доски или на пятерку написал контрольную. «В таком случае, – сказал он, – следствие не закончено, и мы передаем дело в прокуратуру!» – «Пожалуйста! – еще громче сказал мой отец. – Но не сегодня!» – И вид у него при этом был такой грозный, что, если бы М-ский, или сержант, или директор захотели нас еще задержать хотя бы на минуту, отец наверняка ударил бы кого-нибудь из них и был бы страшный скандал, еще, пожалуй, похуже, чем в баре «Лилипут», потому что пан Коротек и отец Петра стояли рядом с нами и выглядели так же грозно.
Следствие, однако, не было возобновлено ни в понедельник, ни позднее. Как только Элька пришла в сознание, ее допрашивали, но она ничего не помнила – ни как зовут, ни где живет. Это объясняли шоком и ждали улучшения. Через три недели она знала уже, где живет, но утверждала, что она – мальчик и фамилия ее Вайзер. Не могла назвать некоторые предметы и говорила сиделке: подай мне часы, а имела в виду тарелку с супом. Все у нее перемешалось. Только в начале октября она пришла в себя, но о том, что случилось, по-прежнему ни слова, молчала как могила. Утверждала, например, что последний раз играла с Вайзером в середине августа и мало что об этом помнит. В то время уже не было в живых пана Вайзера и, кроме прокурора, который допросил нас еще раз на большой переменке, никто о Давиде не спрашивал. Прокурору мы сказали, что, конечно, никаких похорон платья не было. В ложбине после взрыва они ушли вверх по склону, и это был последний раз, когда мы их видели. В конце концов расследование прекратили.
Окончательная версия была такая: Эльку после взрыва воздушной волной отбросило в густой папоротник, а мы со страху дали драпака. Мы не могли видеть ни Вайзера, так как его разорвало, ни Эльки, так как она лежала без сознания в зарослях. Страх и воображение дорисовали остальное – нам могло показаться, что они идут вверх по склону. Но то была только фантазия, фантазия сорванцов-мальчишек, которые играли со снарядами и потом со страху придумали такую историю. Элька через какое-то время пришла в сознание, по крайней мере частично, и попыталась сама добраться до дома, но забрела аж на Стрижу и там свалилась в камыши, когда кружила возле пруда, или упала в пруд с насыпи, и течение вынесло ее на берег, прежде чем она успела утонуть. На наше вранье махнули рукой, поскольку, как было установлено, зачинщиком опасных игр был Вайзер и на нем лежала главная вина. Только М-ский на уроках естествознания смотрел на нас подозрительно до самого окончания школы, но это, может быть, потому, что мы кое-что знали о его тайных страстях.
Это все? Все, если бы не тот день над Стрижей. Мы подбежали к речке, Элька повернула голову в нашу сторону и крикнула:
– Эй, вы, хотите всю рыбу нам распугать?
Она шутила. В Стриже не было рыбы, а у них не было ни удочки, ни сачка.
– Что вы тут делаете? – спросил Шимек. – Вас ищут.
– Ищут? – удивилась она. – Кто нас ищет?
– Ну, – сказал я неуверенно, – вообще-то твой дед, – теперь я обращался к Вайзеру, – очень волновался.
– Я ему говорил, что поеду с ней в Пчёлки.
– Не ври! – Шимек впервые повысил на него голос. – Не ври, мы слышали, как твой дед спрашивал про тебя у всех, не знал он ничего. И вообще, не были вы в Пчёлках. – В его голосе звучали нотки восхищения и жгучего любопытства.
– Не ваше дело, – ответила Элька, – допрашивать нас пришли?
– Ну ладно, – примирительно отозвался Петр, – нет так нет, но здесь-то вы что делаете? Ведь тут даже уклеек кет!
Элька поглядела на Вайзера, который стоял по щиколотку в воде и смотрел, как вода падает с бетонного порога.
– Ничего мы не делаем, – ответил он за нее и после минутного колебания добавил: – Пока ничего не делаем, только готовимся.
Он испытывал наше любопытство. Мы знали, что в такой момент ничего не нужно спрашивать, сейчас он сам все скажет.
– Готовим особый взрыв, – пояснил он. – Но сперва надо все учесть и рассчитать.
Я посмотрел вверх по течению, откуда река стекала к нам небольшими террасами среди орешника и ольхи, и сразу, в ту же минуту понял, что он имеет в виду. Это была действительно потрясающая идея – заложить заряд в туннеле под насыпью, тогда взрыв завалит узкий проход грудами земли с железнодорожной насыпи, и в этом месте образуется высокая, метров семь-восемь, плотина, а там, где мы сейчас стоим, и выше по течению возникнет нормальное озеро, до первых деревьев.
– Гениально! – прошептал Шимек. – Здорово! – Ему тоже понравилась идея перегородить речку. – Тут можно будет плавать, – показал он рукой на луг со стороны рембеховского шоссе, – все зальет!
– Да, – подтвердил Вайзер, – все зальет, но нужно рассчитать массу земли и силу взрыва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74