Вот только в суд обратиться решила Бет, но в любом случае нельзя вмешивать в это Поппи и нельзя настраивать ребенка против отца. Так что теперь я с Бет не разговариваю. Меня тошнит от одного ее вида. Оставляю Поппи в конце дорожки, смотрю, как она подходит к дому и дверь начинает открываться. Посылаю ей воздушный поцелуй и ухожу.
Конечно, я понимаю, Поппи это может быть неприятно, но, если мы с Бет начнем осыпать друг друга оскорблениями на пороге дома, будет еще хуже. Возвращаюсь к машине, в которой ждет Элис. Меня трясет, я готов расплакаться, однако держу себя в руках: после того, что Элис мне высказала сегодня, Не хочу усугублять ситуацию. Боль и напряжение сковали мое тело. Мне трудно говорить. Элис сидит рядом, и мы едем ко мне на квартиру. В полном молчании.
Дома я готовлю чай, пока Элис приводит себя в порядок. Приношу чай в комнату и ставлю на стол. Когда я собираюсь сесть, она спрашивает:
– А что ты пишешь в этом блокноте?
– Ты очем?
– Сам знаешь о чем. «Любовные секреты Дон Жуана». Это поиски судьбоносного решения для рекламной кампании? И почему их только девять?
На самом деле теперь их десять. Еще один я не успел записать, плод моего последнего сеанса самоанализа.
Проблема: Женщины не всегда дают понять, когда собираются уйти. См. Келли Корнелиус. Результат: разбитое сердце, муки, раскаяние. Решение: быть начеку. Следить за мячом.
– Да. Для рекламной кампании.
– Для какой?
– Мне не хочется обсуждать это.
– А…
И тут я понимаю, что не смогу придерживаться избранной версии. Элис права: слишком часто я говорю о Бет и Поппи. Было бы несправедливо утаить от нее правду.
– Это не реклама. Это… думаю, это можно назвать «помоги себе сам». Теренс, мой психотерапевт, посоветовал мне заняться самоанализом. Я пытаюсь найти способы понять женщин и себя. Пытаюсь усвоить некоторые уроки.
Кажется, бесплодность вышеозначенных попыток лишила Элис дара речи.
– Ну… По крайней мере, я пытаюсь.
– Удачи.
Она пьет чай. Я тоже.
– Элис, ты так и не спросила, как мы встретились с Мартином.
– Да?
– Тебе неинтересно?
– Конечно интересно.
– Просто ты ничего не спрашиваешь.
– Наверное, выскочило из головы.
– Я рассказал ему о нас. О тебе и обо мне. Долгая пауза.
– Знаю.
Я пристально смотрю на нее.
– Знаешь?
– Да. Он сказал мне.
– Не подозревал, что вы до сих пор поддерживаете отношения.
– Мартин всегда будет моим другом, а я – его.
– Вот как?
Не уверен, что мне все это нравится. Меня беспокоят глаза Элис, в них какая-то непонятная смесь желания оправдаться и бросить вызов.
– Да.
– И… что же он сказал?
– Сказал, что хочет жениться на мне.
Я в шутливой форме высмеиваю вероятность такого исхода. Выражение лица Элис не меняется, но я продолжаю развивать свою мысль:
– Господи, ну разве не забавно? Не могу поверить. Еще на прошлой неделе он тебя не любил, всячески демонстрировал, как ты ему безразлична. За все время, что вы были вместе, он ни разу не признался тебе в любви. А теперь, когда ты со мной, вдруг захотел жениться. Это не просто трогательно, это воплощенная трогательность.
Элис не двигается. Потом говорит:
– У меня такое ощущение, что я оказалась в тупике.
Не могу сдержать скептический смех.
– В тупике? Из-за чего?
– Дэнни, мы, с Мартином долго были вместе. Два года. Когда мы с тобой начали встречаться, я все еще любила его, и ты знал об этом…
– Да, но…
– Дело в том, что у Мартина большие проблемы с чувствами. Они у него заблокированы.
– Я бы сказал, они у него вообще отсутствуют, особенно когда речь идет о женщине. Я его лучший друг, так что уж кому-кому, а мне это хорошо известно.
– Не уверена. Когда я его увидела…
– Ты его видела?
– Да. Он заезжал вчера вечером.
– Вчера вечером?
– Да. Он был такой… не знаю. Такой грустный, потерянный, и так страдал.
Убийственная комбинация – уязвимость и недосягаемость. Вот только теперь он досягаем. Мужчина, которого не удавалось заполучить ни одной женщине, лежал на блюдечке. И Элис будет той, кто его… нет. Она этого не сделает.
– Надеюсь, ты объяснила ему, что его поезд ушел?
– Все не так просто, Дэнни.
– Вот как?
– Да.
Я злюсь из-за того, что начинаю паниковать.
– И в чем проблема? Разве это так чертовски сложно?
– Нельзя просто выбросить из жизни два года, проведенные вместе. Нельзя выкинуть в мусор свои чувства в тот самый день, когда уходишь. Я думаю, он изменился. Мне кажется… кажется, что я нужна ему.
– А я думаю, что меня сейчас стошнит. Нужна ему? Мартину никто не нужен. Им движет уязвленное самолюбие: его бывшая девушка встречается не с кем-нибудь, а с его другом. Речь идет о чувстве собственности – не о любви.
– По-моему, это не так. Просто раньше он не понимал, что любит меня.
Я закрываю лицо руками, сидя напротив нее, и гляжу сквозь пальцы, не решаясь смотреть прямо. А потом говорю – тихо, с отчаянием в голосе:
– Ты умная и проницательная женщина, Элис. Но если ты в это веришь, значит, абсолютно не разбираешься в мужчинах. Ты не понимаешь, насколько для них важна власть. Даже я недооценил это… то есть, я не предполагал, что Мартин будет…
Закончить мне не удается. Элис начинает плакать. Плохой знак.
– Знаешь, Дэнни, я не уверена, что ты уже готов к продолжительным отношениям. Ты еще слишком связан со своей женой. Ты еще не оправился после кораблекрушения. И мне не нравится это кораблекрушение. Я не хочу оказаться посреди обломков металла и стекла. И потом, Поппи…
– Что – Поппи?
– Она наполовину Бет. И похожа на Бет. Она – живая история. А ты хочешь, чтобы я ее полюбила. Это огромная ответственность.
– У каждого свой анамнез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78