Пока все тихо. Никаких признаков грозы, просто тишина, которую надо заполнить, еще раз рискнув быть отвергнутым.
– Не хочешь выпить кофе?
– У меня еще один семинар через час, и надо бы подготовиться…
Я почувствовал, как засосало под ложечкой. Откуда-то появился образ человека с выбитыми зубами. Осознание своей неуклюжести и непривлекательности давило на незакаленные нервы. Отказ. По-видимому, изжога – это реакция на мою собственную глупость.
– …Но, с другой стороны, почему бы нет?
Она улыбнулась. Под ложечкой отпустило, преждевременная ненависть к себе сменилась преждевременными триумфом и радостью.
Она согласилась.
Пока только на кофе. Предстоит большая работа, прежде чем моя первая любовь получит развитие.
В кафетерии я говорил слишком быстро и слишком активно: не удивительно, ведь я волновался – это было если не свидание, то преамбула к нему. Я пытался определиться с некоторыми существенными показателями. Есть ли у нее кто-нибудь? Если да, любит ли она его? Есть ли у нас общие темы для разговоров, кроме обсуждения того, сладкий мы пьем кофе или с молоком? Я не выяснил, что хотел, – это потребовало бы от меня большей откровенности, чем допускает такое предварительное свидание, но никакого приятеля она не упомянула. К тому же она села очень близко ко мне – гораздо ближе, чем села бы, вызывай я у нее отвращение, – и мы почти все время смотрели друг другу в глаза.
Первые полчаса мы не нарушали границ безопасного Мильграма. Потом я выяснил, что она из Пекхэма, что у нее есть младшая сестра и что она хочет заниматься социальными проблемами. Не очень интересно, но все-таки это была личная информация, выходившая за пределы официальной. Я пробил броню. Для первого раза неплохо. Мы не договаривались о следующей встрече, но начало было положено. Я еще повторю этот кофе.
В те дни конструкция моих «знаний» о женщинах была наскоро сколочена из предрассудков, чьих-то рассказов, популярных представлений и прочей ерунды, которую я вылавливал в телепередачах, кинофильмах, разговорах и журналах. И вот к каким заключениям я тогда пришел:
Женщины лучше мужчин.
У них не было сильного стремления к сексу, но они награждали тебя им, если тебе удавалось разгадать зашифрованный код, известный им одним.
Одарив тебя, женщины требовали твоей подписи под договором, условия которого были не слишком понятны.
В учебе женщины не уступали мужчинам, но им хуже давались более важные вещи: игра в покер и кроссворды.
Мужчины были храбрее.
Женщины, за исключением Кэрол Мун, ничего не понимали в музыке.
У них было чувство юмора, но они не запоминали анекдоты.
Они не забывали, когда у кого день рождения, и умели красиво заворачивать подарки.
Они убирались, и готовили, и брали на себя вещи, до которых мужчины не опускались.
И все, собственно. Таковы в то время были познания Дэниела Спайка Сэвиджа в области тендерных различий.
Вооружившись этими познаниями, я снова выпил кофе с Хелен Палмер ровно через неделю. Как и в прошлый раз, она торопилась на следующее занятие, но я предпринял решительный бросок.
Незадолго до этого вышел на экраны фильм «Изгоняющий дьявола» («Экзорсист»), и верующие устроили демонстрацию, утверждая, что фильм «потакает сатанистам». Весь парк машин «скорой помощи» дежурил около кинотеатров, на случай, если кто-то упадет в обморок. Яйцеголовые киношные критики даже не снисходили до обсуждения этой дребедени. В клипах показывали, как у девочки крутится голова на плечах.
Теренс счел «знаменательным», что для первого свидания я выбрал фильм о девочке переходного возраста, одержимой дьяволом. Но «знаменательность» моего выбора потускнела, когда я сообщил, что единственной альтернативой был «Бемби», билеты на который оказались распроданы. Согласен, это, возможно, не лучший фильм для первого свидания, – лишнее свидетельство тому, что мои знания о женщинах были зачаточными. Тем не менее Хелен согласилась. Я предложил, и она сказала «да», вот и все. В восемь у входа в кинотеатр.
Сейчас я говорю «первое свидание», но тогда не осознавал этого, потому что грань между полами была нечеткой. Идея женщины-друга постепенно просачивалась в общественное сознание. Когда мой отец, или любой другой мужчина его поколения, приглашал куда-нибудь женщину, это означало одно: ухаживание, попытку установить не дружеские, а любовные отношения.
Но я не был уверен, что иду на первое свидание. Может, она станет моим другом. Конечно, она девушка, а я парень, но, возможно, мы просто идем в кино. Тогда я еще не понимал языка знаков, жестов, молчания и намеков, мне был доступен только язык логики – чистой, без примесей. Я не мог еще оценить прелести обольщения, я смотрел на этот процесс не как на игру, а как на полосу препятствий, которую надо преодолеть, чтобы добиться цели. Короче говоря, я воспринимал все буквально, а Хелен – символично.
Казалось бы, очевидная вещь, но прошло много времени, прежде чем я усвоил этот Любовный секрет. Некоторые мужчины вообще о нем не знают. А женщины никогда не скажут. Почему? Потому что они мыслят символами. Если они захотят сообщить что-нибудь существенное, они предоставят вам набор средств для расшифровки информации, но никогда не выдадут ее членораздельно, как сделал бы мужчина. Это сбивает с толку, а женщины злятся из-за того, что мужчина не справляется с декодированием. Феминизм не очень преуспел на пути стирания сего базового различия. Понятия не имею почему.
Меня учили, что главное – культура, хотя, возможно, это не совсем так. Возможно, причины нашего краха лежат в области физиологии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78