– Она хрипловато рассмеялась. – Ты считаешь меня испорченной, легкомысленной стервой.
– Ну, а ты сама? – Джейк дал ей еще банку пива. – Ведь если верить тебе, я просто секс-машина. – Джейк впервые за долгое время расслабился. – Наверное, мы оба руководствовались первыми впечатлениями.
– А какое у тебя создалось первое впечатление? – Она чокнулась с ним банкой и отпила глоток. Вызов в ее глазах не оставил Джейку шанса соврать.
– Мне подумалось, что ты похожа на уродливую сестру дикарки с Борнео.
– А я решила, что ты – мой ужасный преследователь.
– Я не мог понять, что Майлз в тебе нашел. – Эбби так заразительно смеялась, что Джейку хотелось подольше слышать этот смех.
– Наверное, мой трастовый фонд, не иначе. – Она пожала плечами. – Моя подруга Линн утверждает, что я неспособна на серьезные взаимоотношения. Скорее всего она права. Я забываю перезвонить, опаздываю. Как начинаю рисовать, все остальное вылетает из головы.
– Не все умеют поддерживать серьезные отношения. – Он пожал плечами.
– Ты тоже?
Глаза Джейка потемнели.
– Без комментариев.
– Попробую догадаться. – Она допила пиво, икнула и наклонилась через стол поближе к нему. – Ты когда-то любил, но ничего путного не вышло. Вот ты и сдался. Было… ик!.. слишком больно.
Мгновение Джейк как завороженный смотрел в ярко-зеленые глаза, на влажные губы.
– С чего ты взяла?
Ему хотелось прикоснуться к этим губам, они были так близко – он даже ощущал ее легкое дыхание. Она улыбнулась.
– На самом деле я не художница. Меня все зовут цыганка Роуз Эбби, я все про такие вещи знаю.
Джейк быстро одернул себя: немедленно прекрати. Перед тобой – женщина Майлза…
– Ну, цыганка Роуз Эбби, ты напилась. – Он налил ей стакан воды. – Пей и укладывайся спать.
Джейк с особой аккуратностью постелил постель, потому что все время прислушивался к шорохам за спиной, прерываемым икотой и несколько фальшивым пением.
– Ты можешь уже повернуться, – засмеялась она, – я в приличном виде.
– Это как посмотреть, – пробормотал Джейк и повернулся, почувствовав прикосновение ее холодных пальцев к локтю. Она положила руку ему на плечо, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы.
– Это еще за что? – Он не мог не улыбнуться: Эбби выглядела такой растрепанной и пьяненькой.
– Мы с тобой… ик! – Она покрепче ухватилась за него, потому что яхту качнуло. – Будем вечными друзьями! – Она зевнула и прислонилась лбом к его плечу. Джейк осторожно повел ее к койке. – Я это точно знаю.
– Да? Я тоже. – Он высвободил руку. – Цыганка Роуз Эбби, – хмыкнул он, – подозреваю, что ты завтра будешь мучиться похмельем.
– Джейк? – Он услышал ее голос, когда уже натянул простыню на голову и умудрился выкинуть из головы ее поцелуй.
– Да? – Он упрямо лежал к ней спиной, чтобы не видеть, как лунный свет освещает привлекательные изгибы ее тела.
– У тебя потрясающее тело.
– Черт! – выругался он, потому что его «потрясающее тело» немедленно прореагировало на этот хриплый, сексуальный голос.
– Попробуй заняться медитацией, – продолжил голос, – найди свою сущность. Давно пора.
ГЛАВА 4
Темно и жарко. Удушающе жарко и темно так, будто все залито черной краской.
Она слышала лишь биение своего сердца и ничего больше. Пока он не заговорил. – Ты будешь умницей, верно? Не захочешь расстроить папочку и мамочку? Ты ведь не станешь плакать? – Тон был добрым, но сам он совсем не добрый, от этого голоса все сжималось у нее в животе.
Эбби не могла пошевелить руками, чтобы вытереть слезы со щек, они насквозь промочили кляп, которым он заткнул ей рот. Если он обнаружит, что она плачет, может произойти что-то такое, что расстроит маму и папу.
– Ты хочешь, чтобы они гордились своей маленькой принцессой, верно? Не хочешь их расстраивать?
Его голос доносился до нее то громче, то тише, иногда она даже не все понимала. Эбби вспомнила про программу, которую видела по телевизору. Затаив дыхание, она следила, как художник, мазок за мазком, создает картину.
– Как ты считаешь, они тебя достаточно ценят, чтобы отдать мне все деньги? У них их много, слишком много.
Эбби мужественно старалась не слышать этот голос. Она мысленно держала кисть и наносила светлые мазки на черный холст, оживляя его.
Если она переставала двигать кистью, голос становился громче; если же она сосредоточивалась, то не слышала его вовсе, во всяком случае не различала слов.
Пока он не закричал. Стоило ему закричать, как картина, которую она с таким трудом создавала в уме, ускользнула от нее. В голове стучало, она понимала, что нужно вернуть картину, снова взять кисть. Если она этого не сделает, то задохнется и никогда снова не увидит родителей.
– Ты хочешь снова их увидеть? – расслышала она его голос. – А насколько сильно они хотят тебя увидеть?
Картина ускользала, ускользала. От того, удержит ли она картину, зависела ее жизнь. Он снова заговорил мягко.
– Я уйду ненадолго. Впрочем, это зависит от того, насколько сильно твои родители жаждут тебя заполучить.
Она была вся в поту, как будто у нее температура от ветрянки, только хуже. И пить хотелось. Не плачь. Будет только жарче, нос забьется, а через эту мокрую тряпку почти невозможно дышать.
Ей показалось, что она услышала удаляющиеся шаги. Она снова принялась мысленно рисовать, но это была уже совсем другая картина – водопады, единороги, солнечный свет.
– Я еще здесь!
Картина мгновенно исчезла, ее обуял ужас.
– Я отрежу у тебя прядь волос, маленькая принцесса, чтобы доказать твоему папочке, что ты у меня. Или лучше пальчик? – Он сделал умышленную паузу. – Или и то, и другое?
Она оцепенела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79