Ему хотелось того самого понимания и сочувствия, о котором ей и говорить-то не было нужды, потому что он сам увидел все это в глазах Хейли, когда она говорила о Джо.
Разумеется, она истолковала его звонок по-своему и, едва услышав знакомый голос, заговорила об убийстве.
– Нет, я не видел «дела» Линны, – ответил он. – Но вы расспрашивали меня о городе, и я подумал, что, вероятно, вам интересно будет посетить ее любимые места и получить некоторое представление о местном колорите.
– Чтобы исследовать среду, в которой она вращалась? – уточнила Хейли.
– Если вы считаете это необходимым. – Он даже не пытался скрыть разочарования.
Она это сразу почувствовала.
– Да, я хотела бы встретиться с вами, – заверила она.
– Если вас не смущает будний день и то, что я не позвонил заранее, сегодняшний вечер был бы наиболее подходящим, поскольку завтра я уезжаю.
Хейли засмеялась:
– Я, и только я сама, распоряжаюсь своим временем. Сегодня? Что ж, прекрасно.
Они договорились, что он заедет за ней в восемь.
Хейли работала почти до семи, затем приняла душ и встала посреди комнаты, разглядывая себя в полный рост в зеркале, которое повесила на дверь стенного шкафа. От сидячей работы на бедрах прибавилось жирку, но она все еще выглядела стройной. Грудь плосковата, как, бывало, говорила ее мать. Во время беременности этот недостаток исчезал, но теперь Хейли нисколько не сокрушалась об утраченной полноте своей груди. Нет, гораздо больше ее тревожили плотно сжатые губы и суровый взгляд – словно, однажды испытав боль, она была полна решимости никогда больше не подвергать себя подобному испытанию.
Так, в сущности, и обстояло дело. Со дня развода, произошедшего два года назад, она ни разу ни с кем не встречалась. Порой Хейли подумывала пойти на свидание с кем-нибудь из знакомых мужчин, но неизменно отказывалась от этого намерения, опасаясь, что подобная встреча может иметь продолжение. В конце концов она привыкла к одиночеству.
Хейли тщательно подбирала наряд и остановилась на красной шелковой блузке и джинсах, под которые надела черные кружевные трусики и бюстгальтер. Позволила она себе также и несколько более яркий, чем обычно, макияж, потом поэкспериментировала с ровно остриженными волосами, но решила оставить их просто распущенными. И наконец, с приятным ощущением риска открыла флакон «Норелл», купленный Линной, слегка надушила волосы за ушами и ложбинку между грудей.
– Раздели это со мной, Линна, – сказала она вслух, прекрасно отдавая себе отчет в том, что имеет в виду не только духи.
О, это искушение быть частичкой призрака, такой же необузданной, как он!
О’Брайен на несколько минут опоздал. В прошлый раз в свободном плаще он показался ей худым. Сейчас, когда он был в свитере грубой вязки и джинсах, стало видно, какие у него мускулистые руки и широкие плечи.
Как странно, что она в первую очередь обратила внимание на его сложение. Неужели она и впрямь готова вести себя как романтическая дурочка на первом свидании?
Но и Линна, мало склонная к романтическому восприятию действительности, обычно обращала внимание на мужскую фигуру. Хейли подавила улыбку и предложила гостю вина.
Пока она наливала вино в бокалы, Эд сделал ей комплимент по поводу нового облика ее комнаты и вышел на балкон. Присоединившись к нему, она увидела, что он, перегнувшись через перила, разглядывает людей, входящих и выходящих из кафе.
– Сразу по приезде в город я часто обедал здесь, – объяснил он. – В то время заведение Фрэнка представляло собой лишь грязную забегаловку. Но со специями он и тогда творил чудеса. Приятно видеть, когда талант находит свое воплощение.
– А после случившегося вы больше здесь не бывали?
– Один раз. Я надеялся, что это станет особым событием.
– Стало?
– Нет, не получилось. – Он хотел было добавить что-то еще, но неожиданно сменил тему. – Вы были замужем? – спросил он, интонационно подчеркнув это «вы».
– Была. Все закончилось… пристойно.
– А дети?
– Нет. – Ей хотелось поговорить об этом. Отчаянно хотелось. Может, когда-нибудь позже, если не с Эдом, то с кем-нибудь еще. – А у вас? – спросила она.
– Девочка, Уилли. Сегодня ей исполнилось тринадцать. До сего дня я не пропустил ни одного дня ее рождения, но моя жена… моя бывшая жена… переехала в Сент-Луис, чтобы быть поближе к своей матери, и забрала Уилли с собой. Слышал только, что она снова собирается выйти замуж.
Значит, ему нужен кто-то для компании. Эта мысль не обидела ее. Несомненно, у него был выбор.
– Вы недавно разошлись? – поинтересовалась она.
– Семь лет назад. – Он не стал вдаваться в подробности, заметил только, что жена слишком тревожилась из-за его работы, хотела, чтобы он сменил ее, но он любит свою профессию. – А вы? Как давно вы в разводе?
– Почти два года. – Интересно, будет ли она через семь лет чувствовать ту же пронзительную боль, какую уловила в голосе Эда О’Брайена? Скорее всего нет. У них были разные обстоятельства. Ее с Биллом больше ничто не объединяло. – Мне не хочется об этом говорить, – призналась она.
Он тряхнул головой и смущенно улыбнулся.
– Вы и так проявили удивительную терпимость, – сказал он, глядя на красный закат за ее спиной – предвестник ночи. – Ну что, пошли? – предложил он и осушил свой бокал.
Хейли надела кожаный пиджак. В Висконсине она носила его осенью, здесь он годился и на зиму.
Они начали с самого отдаленного места – с маленькой таверны и танцзала на Робертсон-стрит, к западу от Наполеон-стрит. Хотя здесь имелись сцена и танцевальная площадка, для выступления музыкантов было слишком рано, и в баре собралось лишь несколько ранних посетителей, большинство в рабочей одежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108