Алекс двинулся за ней, держась на расстоянии, но все же достаточно близко.
– Все равно сейчас я еще не могу позволить вам эту поездку. Я не отпущу вас до тех пор, пока не получу на это согласия у доктора. Не хватало, чтобы вы свалились где-нибудь в пустыне. Я никогда себе этого не прощу.
Она подумала, что может свалиться даже с этого крыльца. Если, конечно, попятится еще на один шаг.
Неужели он, намучившись с ее болячками и капризами, действительно хочет, чтобы она не уезжала? Мужчина не способен обслуживать себя. Если она уедет, он увязнет в куче хозяйственных дел. Она в долгу перед ним. Нужно отработать хотя бы часть его затрат.
– Хорошо, я подумаю. Может быть, я останусь еще на несколько дней.
Алекс набрал в грудь побольше воздуха.
– Прекрасно. Значит, до следующей недели мы можем не возвращаться к обсуждению этого вопроса.
– Я вовсе не говорила, что…
Алекс поднял брови.
Она тотчас закрыла рот. И он ушел в дом.
Не успела за ним захлопнуться дверь, как зашуршали шины по гравию. Это могло означать только одно: Никки.
Она поспешила в дом, подумав, что было бы неплохо сменить шорты и майку на что-нибудь более подходящее.
Зато Никки была в сногсшибательном костюме лилового цвета, с огромными плечами и мини-юбкой. О туфлях, как и в прошлый раз, и сказать было нечего. Интересно, как она ходит на каблуках высотой в пять дюймов?
– Привет, Кэт. Как вам идут шорты! – Никки хоть и быстро, но очень внимательно оглядела ее с головы до ног. Ни одна женщина прежде не смотрела на нее столь пристрастно. – Мне бы ваши мышцы!
– Кофе? – Алекс встал между ними. – Вы не хотите присесть, Никки? Я полагаю, Кэтрин сейчас сварит нам всем кофе.
– Пожалуйста, если вы так настаиваете, – пробормотала она, не беспокоясь о том, что вертихвостка может ее услышать.
Алекс натянуто улыбнулся, но в глазах у него веселья не было. Он придвинулся к Кэтрин и, развернув ее лицом к тому месту, где стояла кофеварка, прошептал:
– Будьте, пожалуйста, полюбезнее.
– Приберегите свое обхождение для тех, кто…
– Спасибо, – громко сказал Алекс и с размаху выдернул фильтр. – Молотый французский кофе из обжаренных зерен, – продолжал он, повернувшись к Никки, – необыкновенно хорош. Как вы полагаете, сколько человек приедет?
– Мы имеем не меньше четырех потенциальных покупателей, – задумчиво сказала она. – Одна пара уже здесь, вторая должна была вылететь из Лос-Анджелеса и, наверное, сейчас в дороге. И еще две должны прибыть из Туса.
Для первого раза неплохо. Во всяком случае, звучало обнадеживающе.
– Я понимаю, что Кэти пока еще трудно заниматься хозяйством. Поэтому я прихватила с собой немного зелени и сливочный сыр. Вот здесь лепешки и сельдерей. Не бог весть что, но для холодной закуски, я думаю, подойдет и…
Конца фразы не услышал никто, поскольку Кэтрин включила кофемолку.
Никки и Алекс с одинаково изумленными лицами повернулись к ней.
Она приветливо улыбнулась им обоим.
– Так где эта пара? В вашем автомобиле? – спросил Алекс.
Последние слова прозвучали чересчур громко, так как Кэтрин в этот момент кофемолку выключила.
Алекс потер подбородок.
– Я схожу за ними, – сказал он, посмотрев на Никки. На самом деле его слова предназначались Кэтрин, и он надеялся, что она его поняла.
Как только женщины остались одни, температура на кухне упала на десять градусов. Кэтрин не только почувствовала, но почти увидела исходящие от Никки волны ненависти.
Молчание у нормальных людей вызывает неловкость. В данном случае Кэтрин чувствовала себя превосходно. Она не сдвинулась ни на дюйм. Только привалилась к буфету и принялась в упор рассматривать вертихвостку.
Мерно тикали настенные часы и пофыркивала кофеварка.
Наконец вошел Алекс, и Никки с облегчением откинулась на спинку кресла.
Кульминационный момент дня остался позади.
Первой парой оказались молодожены. Она ни на секунду не отпустила руки своей драгоценной половины и раз сорок жеманно упомянула о его привычках: мой муж не боится непогоды, мой муж считает, что усадьба в пустыне это очень романтично, и так далее. Кэтрин боялась, что ее стошнит от воркотни этой голубицы.
Сразу же после прощания с молодой четой, отправившейся праздновать медовый месяц, состоялась следующая встреча. У этой супружеской пары главенствующая роль также принадлежала женщине. Это была жесткая, прямолинейная особа, грубая, как настоящий солдафон. Она неторопливо ходила по дому, придирчиво осматривая комнаты и заглядывая во все шкафы. Время от времени она вспоминала о присутствии мужа.
– Посмотри, Гарри, что они сделали с этой комнатой! Здесь нужна перепланировка. И потом я ни за что не соглашусь на этот ужасный голубой цвет.
Под конец она без стеснения вывалила все претензии Кэтрин прямо в лицо, как будто перед ней был деревянный истукан или часть спального гарнитура. Возмущенная Кэтрин встала грудью на защиту дома, хоть он ей и не принадлежал. Но что она сделала с несчастным Алексом! После первых минут общения с ней он вышел из дома через черный ход.
Кэтрин выглянула в окно кухни. Алекс стоял в огороде и пинал ногой комья земли. Глядя на него, она испытывала жалость и угрызения совести.
Только Кэтрин отвернулась от окошка, как послышалось знакомое тук-тук. Никки, цокая каблучками, вошла в коридор. Кэтрин тотчас юркнула в свою комнату. Господи, весь день от нее нет спасу! Это не женщина, а сплошная головная боль.
В два часа в дверь снова позвонили. На сей раз это были не потенциальные покупатели, а их общие друзья – Сесил и Эстер. Сесил держал в руке блок из шести банок с пивом, а Эстер – посуду с тамале, острым мексиканским блюдом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45