О каком опыте ты говоришь? Он
помолчал, пока Фритс подавал новую перемену блюд, а потом заговорил снова.
- Когда я увидел тебя впервые, меня поразило выражение твоего лица.
Оно и теперь не изменилось. Не могу точно сформулировать, но оно послужило
одной из причин, по которой я женился на тебе. Но в ту минуту, о которой
мы сейчас говорим, оно исчезло, и его место заняло что-то совсем другое.
- Что же? Объясни, Максим.
Он рассматривал меня минуту, а затем ласково и спокойно сказал:
- Послушай, дорогая, когда ты была ребенком, вероятно, случалось
иногда, что отец запрещал тебе читать какие-то определенные книги, прятал
их под замок или запирал на ключ.
- Да, это бывало.
- Так вот, дорогая, муж, в сущности, мало чем отличается от отца.
Есть такого рода опыт, которого тебе лучше не иметь... А теперь ешь фрукты
и перестань задавать мне вопросы, а не то я поставлю тебя в угол.
- Я предпочла бы, чтобы ты не обращался со мной так, как будто мне
шесть лет от роду.
- А как ты хочешь, чтобы я с тобой обращался? Так, как другие мужья
обращаются со своими женами? Бил бы тебя, ты это предлагаешь?
- Не говори глупостей: почему тебе нужно вечно поддразнивать меня?
- Я вовсе не шучу, я очень серьезен.
- Неправда, по твоим глазам вижу, что ты надо мной смеешься, как над
маленькой девочкой.
- Алиса в стране чудес! Это была великолепная мысль: скажи, ты уже
купила себе пояс и ленту для волос?
- Предупреждаю тебя: своим маскарадным костюмом я так удивлю тебя,
что ты не забудешь этого во всю жизнь.
- Не сомневаюсь. А теперь заканчивай трапезу и не разговаривай с
полным ртом. Я получил сегодня кучу писем, на которые должен немедленно
ответить.
Он приказал Фритсу подать ему кофе в библиотеку и ушел туда вместе со
своими письмами.
А я поднялась в галерею и стала рассматривать портреты. Миссис
Денверс была, конечно, права: портрет Каролины де Винтер, сестры
прапрадедушки Максима, работы известного художника, был великолепен.
Каролина позднее вышла замуж за выдающегося политического деятеля - вига,
и в течение многих лет принадлежала к самым прославленным красавицам
Лондона. Она была изображена совсем молодой и еще незамужней. Ее белое
платье с рукавами буфф было нетрудно скопировать. Единственное затруднение
мог бы представить парик. Во всяком случае, мои прямые волосы нельзя
завить и причесать так, как на портрете. Может быть, мастерская в Лондоне,
адрес которой мне дала миссис Дэнверс, сумеет избавить меня и от этого
затруднения?
Я написала письмо в Лондон, вложила скопированный рисунок и указала
свои точные размеры. Немедленно пришел любезный ответ: фирма сообщила, что
берет на себя изготовление платья, шляпы и парика.
Теперь, когда проблема отпала, я с нетерпением стала ожидать
предстоящего праздника. Сначала я думала, что уже к обеду будет целая
толпа гостей. Но Максим решил, что хлопот, связанных с балом, более чем
достаточно. Ночевать у нас будут только Беатриса с мужем. В прежнее время,
как мне рассказывали, бывал такой наплыв гостей, что были заняты не только
все спальни, но все ванные комнаты, все диваны по всему дому. А сейчас во
всем громадном и пустом доме, кроме меня и Максима, будут только его
сестра с мужем.
Дом понемногу менялся и принимал новый облик. На мраморный пол в
холле рабочие настлали паркет для танцев, из большой гостиной вынесли
мебель и установили вдоль стен длинные столы для предстоящего ужина.
На террасу провели освещение, а также электрифицировали розарий.
Рабочие заполнили весь дом. Слуги ни о чем другом не говорили. Фритс
держал себя как хозяин и распорядитель бала. Бедный Роберт был до того
взволнован, что забывал класть салфетки на стол и подавать овощи. Вид у
него был такой, словно он постоянно опаздывал на поезд.
Джаспер бродил с опущенным хвостом и тщательно обнюхивал каждого
рабочего. Иногда он вдруг заливался истерическим лаем, после чего выбегал
на лужайку в каком-то одуревшем состоянии набрасывался на траву.
Миссис Денверс не показывалась мне на глаза. Повсюду, где велась
какая-нибудь работа, раздавался ее голос и все делалось по ее указаниям. А
я существовала как будто для того, чтобы становиться всем поперек дороги.
"О, простите, мадам", - и мимо меня проходил рабочий, неся на спине
тяжелую мебель, с лицом, покрытым потом.
Наконец, настал великий день. С утра было туманно и пасмурно, но
Максим считал, что нет оснований для беспокойства, так как барометр
указывал на хорошую погоду.
Как и предсказывал Максим, в одиннадцать часов утра выглянуло солнце
и засияло ярко-голубое небо без единого облачка.
Утром садовники принесли в дом охапки цветов: последние лилии,
люпинусы, дельфиниумы и сотни роз. Миссис Денверс сноровисто составляла
букеты и расставляла их по вазам. Надо признать, она делала это
безукоризненно, подбирая цветы по тонам, размерам и именно в том
количестве, как нужно.
Для того, чтобы не мешать работающим, мы с Максимом решили провести
ленч в холостяцком домике Френка. Мы неторопливо перебрасывались шутками,
а я чувствовала себя, как в день свадьбы, когда сознавала, что зашла уже с
лишком далеко и события стали неуправляемыми.
Слава богу, мастерская мистера Воуси вовремя прислала мой туалет:
платье, тщательно обернутое в гофрированную бумагу, выглядело великолепно.
А парик преображал меня настолько, что я с трудом узнала себя в той
привлекательной и оживленной особе, которую увидела в зеркале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75