Тереза занимала ту, что была обозначена номером четыре.
Постучав ради соблюдения формальности, Брюс сразу же толкнул дверь и переступил через порог.
Тереза сидела у зеркала, спиной к нему, с поднятым лицом и зажмуренными глазами.
– Синтия, ну давай скорей! – нетерпеливо притоптывая ногой, произнесла она в тот момент, когда в гримерной появился Брюс. – Сними с меня эту мерзость, чтобы я смогла наконец умыться!
– Сейчас, подожди минутку, не могу найти молочко для снятия макияжа… – ответила Синтия.
Это была темноволосая коротко стриженная женщина лет двадцати восьми, работавшая у Терезы визажистом, но часто выполнявшая и другие обязанности. В частности, иной раз ей даже приходилось выступать в роли телохранителя, что при ее комплекции – рослая Синтия напоминала тяжелоатлета – представлялось не такой уж сложной задачей. Она была родом из деревни близ Хелмсдейла, небольшого городка на севере Шотландии, а в Лондон приехала двумя годами раньше Терезы.
Познакомились они вскоре после выхода альбома «Разбита и растоптана». Тереза тогда только начала выступать с концертами, и Синтия подошла к ней по окончании выступления, чтобы попросить автограф. Получив желаемое, она дождалась, пока уйдут остальные поклонники, и вновь приблизилась к Терезе, на сей раз с целью предложить свои услуги в качестве визажиста, костюмера или кого-нибудь в этом роде. Синтии очень хотелось работать у Терезы, а опытом вспомогательной деятельности в сфере шоу-бизнеса она обладала.
Услышав некоторые с детства знакомые обороты речи, Тереза поняла, что перед ней землячка. Они разговорились. Вскоре выяснилось, что личная жизнь Синтии тоже складывалась непросто, из-за чего та и приняла альбом «Разбита и растоптана» близко к сердцу.
Итогом беседы стало то, что Синтия начала работать у Терезы. Разумеется, она познакомила ее с Брюсом. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять: Синтия – закоренелая мужененавистница. Что, впрочем, не мешало ей время от времени затевать интрижки с представителями противоположного пола. Мимолетные романы неизменно заканчивались разрывом, после чего Синтия на некоторое время озлоблялась еще больше, но потом постепенно отходила.
Слыша, как она между делом – например, утюжа предназначенную для выхода на сцену блузку Терезы – цедит сквозь зубы ругательства в адрес очередного «подлеца», «проходимца» или «прощелыги», Брюс с усмешкой думал о том, что мужики бегут, наверняка пугаясь ее неистового темперамента.
Даже сейчас он мимоходом вспомнил об этом, наблюдая, как высокая, широкоплечая, с узкими бедрами и могучим бюстом Синтия копается в большой сумке в поисках нужного флакона. Ее обтянутые рукавами трикотажного топа бицепсы вздувались при каждом движении. Глядя на игру мышц, Брюс сначала отметил, что за последнее время те как будто увеличились, а потом его осенила догадка, что Синтия, помимо прочих своих навыков, всерьез решила освоить еще и специальность телохранителя и для этого наверняка начала посещать спортзал.
Подумав об этом, Брюс едва сдержал улыбку, но потом в его голове возникла мысль, что Тереза в некотором смысле вытащила счастливый билет, приобретя столь преданную сотрудницу.
И к тому же ответственную, добавил он про себя, продолжая наблюдать за Синтией, которая с каждым мгновением проявляла признаки все более усиливающегося беспокойства.
– А что за спешка? – спросил Брюс, обращаясь к Терезе, которая по-прежнему сидела зажмурившись.
Его голос словно явился для нее своего рода катализатором. С криком «больше не могу терпеть!» она вскочила со стула, который с жутким скрежетом отъехал в сторону, скребя металлическими ножками пол, и бросилась к находящемуся в дальнем конце гримерной умывальнику. Там на ощупь отыскала кран, повернула и принялась поспешно умываться.
Прекратив копаться в сумке и прикусив губу, Синтия несколько секунд смотрела на Терезу, потом спохватилась и быстро направилась к ней с полотенцем.
Тереза добрую минуту терла лицо и особенно глаза. Затем не глядя протянула руку, в которую Синтия вложила полотенце. Лишь промокнув влагу, Тереза повернулась к Брюсу.
– О Боже! – воскликнул он.
В глазах Терезы промелькнуло удивление.
– Что такое?
– Посмотри на себя! – сказал Брюс, безуспешно сдерживая улыбку.
Вскинув бровь, Тереза подошла к зеркалу.
– Ты так говоришь, будто… О Господи! Ну и физиономия… – Она расхохоталась. – Хорошо, что здесь нет папарацци!
Ее вид в самом деле был, мягко говоря, не для съемок: глаза покраснели из-за того, что мелкие сосуды налились кровью, к тому же их окружали черные разводы не смывшейся туши для ресниц.
– Действительно, – откликнулся Брюс. – Что это с тобой случилось?
Тереза открыла было рот, чтобы ответить, но ей помешала Синтия.
– Садись-ка сюда, – сказала она, придвигая поближе стул. – Давай я займусь тобой.
– Ты нашла флакон? – спросила Тереза, послушно выполняя ее просьбу.
– Да вот он, стоит перед зеркалом. Я впопыхах не заметила его и стала искать в сумке. Ты уж прости меня.
Тереза усмехнулась.
– Ты-то чем виновата?
– Может, и ничем, – кивнула Синтия, выливая на ватку из розовой пластиковой бутылочки каплю белой жидкости и принимаясь с ее помощью снимать с лица Терезы тушь. – Может, во всем виноваты они. Глаза закрой…
– Они – это?..
– Ну да, мужики. Кто же еще! – уверенно произнесла Синтия, продолжая действовать ваткой. Потом, спохватившись, покосилась на Брюса. – К тебе это не относится. Знаешь ведь, что о присутствующих не говорят.
Брюс с улыбкой кивнул.
– Знаю. Но мне так никто и сказал, что случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43