– Что я могу сказать? – признался он с дьявольской улыбкой, когда последний человек наконец слинял с его этажа. – Теперь я обрел настоящий простор.
Гил приблизился к офису и постарался настроить свои сенсоры на нещадную перегрузку. Несколько минут какофонии они могли еще выдержать, но никак не больше. Он уже давно перестал просить Джорджа выключить хоть что-нибудь. Ибо такая просьба всегда натыкалась на жалобную сентенцию: «Новости, компьютеры и музыка кантри. Это все, что у меня есть, и это все я люблю».
Гил постучал и, не дожидаясь отклика, вошел внутрь, застав Джорджа в знакомой позиции: тот набивал себе рот.
В это утро, как, впрочем, и в любое другое, основу его завтрака составляла весьма и весьма обогащенная клетчаткой еда. Однако сей ежедневный ритуал, по утверждениям толстяка, никоим образом не сказывался на его здоровье, телосложении и даже, как пояснял с излишней откровенностью Джордж, на регулярности его стула.
Гил вошел. Джордж приложил некоторые усилия, чтобы подняться на ноги. У него был такой вид, словно его застали за каким-то непристойным занятием. Смутившись, он переместил свое огромное тело в повернувшемся от его движения кресле и опрокинул пластиковую миску. Остатки жидкой каши и обезжиренного молока выплеснулись на компьютерные распечатки, валявшиеся на столе толстяка вперемешку с какими-то документами, графиками и журналами. Все это превратилось в потенциальную промокашку для быстро расплывающейся жижи. Стараясь уменьшить ущерб, Гил подхватил верхнюю, уже промокшую кипу бумаг и вознамерился швырнуть ее в мусорную корзину. Джордж в попытке остановить его чуть не грохнулся на пол.
Гил покачал головой:
– Зачем тебе это?
– Что, каша? – спросил Джордж, обезоруживающе улыбнулся и бумажной салфеткой принялся неуклюже стирать с бумаг молоко.
– Я серьезно. Это ведь все мусор. У тебя тут, похоже, распечатки двухнедельной давности с сайтов самого идиотского плана.
– Я знаю, но я не успел просмотреть их. Времени… гм… ну, совсем не хватает, но, знаешь, все же какие-то вещи во всем этом могут представлять значительный интерес.
Гил вновь покачал головой.
– Может, тебе будет любопытно узнать, что кое-какие из этих рассылок я приберег специально для тебя! – добавил Джордж.
Порывшись в груде бумаг, Джордж осторожно извлек несколько листов, тоже в молочных разводах.
– Это касается твоей работы с Ладлоу.
– Послушай, что до Ладлоу, то, я думаю, нам сейчас следует…
Джордж вытянул один из листков.
– Где же я это видел? О да, вот. Взгляни-ка. Это распечатка обзора новостей «Рейтер» за какое-то время. Там говорится, что у Ладлоу… ну, не у самого Ладлоу, а у де Вриза… короче, у того малого, с которым он связан в Израиле, уже есть один.
– Что один?
– Один медный свиток, придурок. Тут говорится, что у них уже есть один медный свиток. Таким образом, Ладлоу, работающий на всех академиков и так далее, не просто намерен найти в своем дневнике данные, которые приведут его к еще более древнему свитку, нет, он ищет то, что поможет ему в работе с уже имеющимся материалом, – заключил Джордж. И характерно потер друг о друга большой и указательный пальцы. – А из того, о чем говорится в статье, я могу сделать вывод, что полный комплект принесет им весьма приличный барыш.
Гил неопределенно пожал плечами. Ему было абсолютно неясно, о чем говорит сейчас Джордж. Он осторожно взял липкий лист за уголки и скользнул по нему взглядом.
– Это означает, что ты сдерешь с Ладлоу побольше? Ответ Джорджа был необычно серьезным:
– Вполне вероятно, но я не о том. Выигрыш может быть в сто раз больше, если ты хоть раз в жизни попробуешь вести себя как профессионал.
Очевидно, дух Ладлоу витал где-то рядом. Тогда лучше не врать. И Гил честно сообщил Джорджу обо всех неприятных моментах их встречи за ужином в пятницу, бормоча извинения и выражая надежду, что это дело лучше продвинет какой-нибудь другой консультант.
– К сожалению, нет, дружок. Несколько минут назад я получил послание от Ладлоу. Он и его переводчица, как там ее…
– Сабби, – мрачно произнес Гил.
– Да, Сабби. Похоже, они до сих пор хотят лишь тебя, хотя не могу представить себе почему. Счастье, что ты им приглянулся, несмотря на твою внешность и выверты. Они говорят, ты единственный, кто годится для этой работы.
– Проклятье, Джордж! Тут что-то не вяжется. Ведь эта Сабби окрысилась на меня, потом убежала и утащила Ладлоу.
Джордж, глядя на него, заморгал.
«Неужели Ладлоу не сообщил ему о том, что произошло? Как-то все это странно…»
– Послушай, Джордж, дай мне завершить проект, над которым я сейчас работаю. Это займет всего пару дней, а пара дней мало что значит…
– Сегодня, – перебил Гила Джордж, – ты можешь попасть на ночной рейс и в полдень уже будешь в Тель-Авиве. Чтобы из аэропорта отправиться прямиком в Иерусалим, в музей.
Гил внимательно посмотрел на него, чтобы убедиться, что он не шутит. Он и впрямь не шутил.
– Ты, часом, не сбрендил? Отложишь проект – упустишь момент, потом начинай все сначала. Пять месяцев кропотливой работы пойдут псу под хвост!
– Уймись! Тебе же лучше. Сегодня не то, что вчера, завтра не то, что сегодня. Считай это приключением.
Джордж взял распечатку, которую отложил в сторону Гил, и снова ткнул ею ему в лицо.
– Это должно заставить тебя переменить свое мнение. Прочти-ка.
– Послушай, нет смысла… – упорствовал Гил.
– Прочти, – продолжал настаивать Джордж. – После все скажешь.
«СОКРЫТЫЙ КЛАД: ОБРЕТЕНИЕ И ПОТЕРЯ
Арнольд Ларин, Ассошиэйтед Пресс, Иерусалим.
“В Хоребе, что в долине Агур, под ступенями, 40 локтей на восток, – серебряный сундук, содержащий 17 талантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98