– Тебе было весело, папа?
– Да. А тебе?
– Никогда в жизни так не веселилась!
– Я рад. К тому же смотри, сколько тебе всего подарили!
– Мне так нравится новая кукла!
Та сидит на почетном месте на полке, рядышком с плюшевым мишкой и пингвином, ее самыми старыми и самыми любимыми игрушками, которые она, ложась вечером спать, берет с собой в кровать.
– И ожерелье тоже. Лукас и Дороти такие милые!
– Они души в тебе не чают. Для них ты все равно что дочь.
– Но папа у меня один-единственный, – говорит она, прижимаясь ко мне. – Ты у меня лучше всех.
– Спасибо, ангел мой! – О Боже, неужели я мог пожертвовать этим вечером ради обвислой попки! Или хорошенькой попки, загодя ведь никогда не скажешь. Впрочем, не важно, этот вечер все равно лучше, о разнице даже говорить не приходится.
– А у меня только одна дочь, и она тоже лучше всех.
– У нас в семье вообще все самые лучшие.
– Мы с тобой – уж точно.
– Мама тоже. Она тоже лучше всех.
– Да.
На мгновение мы умолкаем, каждый думает о своем.
– Мама скучает по тебе.
– Неужели? – Неужели. Это еще почему?
Она кивает.
– Очень.
– По-моему, нет. – Мне не нравится, какое направление ни с того ни с сего принял разговор, хочется перевести его на другую тему, пока он не зашел слишком далеко.
– Она хорошо ко мне относится, – говорю я, ощупью двигаясь дальше, – мы всегда оставались друзьями, хотя недолго жили друг с другом, может, она поэтому и скучает. Я тоже по ней скучаю, но потому, что она всегда меня ждала и я всегда виделся с ней из-за тебя. Может, и она примерно так же ко мне относится. Вот и все. Теперь у нее совершенно новая жизнь, которая по-настоящему насыщенна, новая работа у нее гораздо более многообещающая, чем прежняя, может, время от времени она ее и достает, может, иной раз и обронит фразу типа: «В Санта-Фе мне жилось намного легче!», что-нибудь в этом роде.
Я смотрю на нее, имеет ли смысл то, что я говорю?
– Это так, – говорит она, – там на самом деле было намного легче. Мне было намного легче, да и намного беззаботнее. Мы виделись с тобой всякий раз, когда мне этого хотелось, а не только раз в месяц.
– Я почти весь летний отпуск проведу с тобой, – напоминаю ей я. – Ты будешь со мной все лето.
– Это не одно и то же. Конечно, а как же иначе?
– Но ведь в Сиэтле неплохо. У тебя появились симпатичные друзья и подруги, в том числе и те, с которыми я познакомился. Ты мне сама говорила, что тебе нравятся ребята и девчонки, что там живут.
– Ну да, но они не такие, как мои друзья и подруги здесь. Настоящие друзья и подруги.
– Они станут такими. На это нужно время.
Она не верит тому, что я говорю. Я сам не верю тем словам, которые срываются у меня с уст, а она, черт побери, все нутром чует почище любого радара!
– Я хочу обратно.
– По-моему, это невозможно, моя хорошая. Во всяком случае, не сейчас.
– Почему?
– Потому.
– Почему потому?
– Потому что сейчас ты живешь с матерью, а молоденькой девушке нужно быть вместе с матерью. Большую часть времени.
– А если бы я была мальчиком?
– Не думаю, что от этого что-то изменилось бы. К тому же ты ведь не мальчик.
– Ты сам всегда говорил, что не важно, кто я – девочка или мальчик.
– Это действительно не важно.
– Тогда почему это не не важно, если я – девочка и хочу жить вместе с тобой?
– Я имел в виду другое. Маленьким детям, как правило, нужно жить с матерями.
– Но не всегда. Мы же с тобой отлично ладим, разве нет?
– Конечно.
– Тогда почему это не не важно?
О Боже! Я вроде бы считаюсь одним из лучших адвокатов в городе, который мыслит на редкость логично, а она, черт побери, ставит меня в тупик!
– По-моему, тут ты права.
Подняв голову, она улыбается: ну вот видишь?
– Но дело не только в этом.
– Я знаю, что ты сейчас скажешь.
– Ну и что же?
– Что я стану взрослой девушкой, а взрослой девушке нужна мать, которая бы ее опекала. – Она говорит изменившимся тоном, стараясь подражать взрослой женщине, скажем, Патриции.
– Ну... это действительно так.
– Мэри-Лу могла бы мне в этом помочь.
– Мэри-Лу?
– Разве она не твоя девушка?
– В известном смысле. – У меня такое ощущение, что я стою на месте для дачи свидетельских показаний и мне сильно не по себе.
– Ну вот, она и могла бы.
– Это не ее дело. Это дело твоей матери.
– Сейчас у мамы нет на это времени. Она вкалывает почем зря.
Ну вот, приплыли.
– Я тоже, – осторожно говорю я.
– Так и должно быть.
– Как это понимать?
– Отцы и должны вкалывать почем зря. А она – мать.
– Мэри-Лу тоже очень много работает.
– Этого бы не было, если бы у нее был ребенок, – парирует она.
– На это мне ответить нечего, потому что ребенка у нее нет, к тому же это все равно не имеет значения, потому что твоя мать – Патриция, а не Мэри-Лу. Речь идет о двух разных женщинах.
– Мы с мамой почти не видимся! – со злостью говорит она. Судя по всему, злость копилась в ней давно, а сейчас вырвалась наружу. – Иногда бывает так, что я ложусь спать, когда ее еще нет. Мне это до смерти надоело! – восклицает она с настоящей обидой.
Черт! Как дела могли зайти так далеко? С какой стати она должна страдать от наших амбиций? Она ведь еще совсем ребенок, который заслуживает того, чтобы рядом находился кто-нибудь из родителей. Интересно, думаю я, знает ли Патриция на самом деле, что творится?
– У мамы новая работа, – говорю я, стараясь быть терпимым и по возможности справедливым к ней. – Иной раз ничего не поделаешь. Скоро все будет по-другому.
– А если нет?
– Послушай! Занятия в школе кончаются через месяц, ты все лето будешь со мной, тогда обо всем и поговорим, о'кей?
– У меня же все равно нет выбора, правда? Хороший вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174