Странно, что для недельных закупок они выбрали день, когда в магазинах не протолкнуться. Хотя, возможно, им просто нравится давка. Монтгомери сделал шаг влево, я пошел за ним и в последнюю минуту метнулся вправо, заключив кресло в наши объятия.
– Господи боже, вы что, ослепли? – проскрежетал старик, тощий, как цирковой йог, с серо-зеленой кожей ракового больного. Его жена хихикнула. Ее нарумяненное веселое лицо напоминало невероятно щекастого пупса. Плоть складками катилась по слоновьим ногам в расшнурованные кеды. Прямо-таки мистер и миссис Спрэт. Наверняка они меняются в кресле. Сегодня он, надрываясь, тянет ее тушу, завтра она, сотрясая землю, повезет его мощи. Любовь побеждает все, кроме нищеты, болезни и смерти.
Монтгомери резко дернул наручники, но я не обратил внимания.
– Прошу прощения, у нас мальчишник, и старый Монти шутки ради пристегнул меня к себе, – сказал я старику.
– Ладно. – Его зеленое лицо раскраснелось от раздражения и повышенного кровяного давления. – Весельчаки хреновы.
Миссис Спрэт с укором посмотрела на мужа. Монтгомери попытался схватить меня за шиворот, но я увернулся и наклонился к креслу:
– Поцелуете обреченного?
Она засмеялась и влепила мне звонкий поцелуй в щеку, обдав парами бренди.
– Ты тот еще пройдоха. Несчастная твоя невеста, ты испортишь ей жизнь.
– Вот. – Я вытащил из кармана десятку. – Выпейте за меня. На удачу.
– Побереги деньги, сынок. Они тебе еще пригодятся.
Она отпихнула купюру, Монтгомери резко схватил меня, и мы столкнулись. Этого я и ждал. Он переложил бумажник во внутренний карман. Его пиджак перевешивал на правую сторону. Наверняка там лежат ключи. И, надеюсь, один из них от наручников. Я быстро нащупал связку и ловко переложил в свой карман, не уверенный, обрел ли свободу или только доступ к далеким бледным комнатам, где Шейла Монтгомери столько лет оплакивала сестру.
– Удачи, сынок, – прокричала вслед миссис Спрэт. – И не обижай свою милую.
Старик покачал головой и покатил ее к Галлоугейту.
Мы поднимались по обшарпанной лестнице Паноптикума, и Монтгомери все больше нервничал:
– Что это за место?
– Я же сказал, я храню тут свои сокровища.
– Чем тебе не нравится банковский сейф?
– Здесь надежно, как в банке, но совершенно бесплатно.
– Чертов шотландец, – фыркнул хМонтгомери.
Я услышал смех наверху и посмотрел на Монтгомери, но он, ничего не замечая, качал головой:
– Не нравится мне это.
– Ты просто психуешь на финише. Я в твоей власти. Дуло в спину, наручники на запястье и пара грозных мечей над моей головой. – Я говорил мягко и спокойно. – Я не меньше тебя хочу поскорее с этим покончить.
Монтгомери ткнул меня в спину пистолетом. По коридору снова прокатился смех, и он замер:
– Что это?
– Да не дергайся так. Внизу игровой зал. По субботам у них бинго. – Я улыбнулся. – Что случилось? Боишься привидений?
Он толкнул меня вперед:
– Давай уже.
– Да, пора, – сказал я, взглянув на часы, открыл дверь и вывел его на сцену.
На лице Джонни отразилась смесь замешательства и облегчения, когда я вытащил на свет Монтгомери, не пытаясь скрыть, что мы скованы наручниками. Я кивнул, он поднял руки и вместо заготовленной шутки выдал:
– А вот и тот, кого мы так долго ждали, великий волшебник Уильям Уилсон!
Зал взорвался аплодисментами. Монтгомери попытался уйти, но наручники, пленявшие меня, теперь крепко держали его. Не знаю, заметил ли кто, как он спрятал руку с пистолетом в карман.
Я потащил его по сцене, мгновенно сбросив с себя долгие месяцы пьяной спячки. Энергия поднималась по позвоночнику, разливалась по венам и потрескивала на кончиках пальцев. Я снова дома. Я расплылся в фирменной улыбке Уильяма Уилсона и прокричал:
– Посмотрите на этого человека. Его зовут дядя Монти, и он отъявленный негодяй.
Публика засмеялась.
– Поздоровайтесь с дядей Монти.
– Привет, дядя Монти!
Монтгомери дернулся назад, но я удержал его, скрывая за широкой улыбкой судорожную боль в запястье.
– Посмотрите на его сердитое лицо. Ребята, мне кажется, он вас не услышал. Давайте крикнем еще громче, может, тогда он нам ответит.
Детишки знали, что делать. Они набрали в маленькие легкие побольше воздуха и проревели:
– Привет, дядя Монти!
Я обнял Монтгомери и вывел его на середину сцены, дрожа от нетерпения, как старый пес на пороге ветлечебницы.
– Успокойся, – прошептал я. – Ты получишь свой снимок. Просто теперь у меня есть пара свидетелей, которые видели нас вместе. – Я закричал: – Хотите увидеть чудо?
– Да!
Зал включился в игру. Монтгомери пытался увести нас со сцены, но я силой подтащил его к огромному блестящему ящику Брюса Макфарлейна.
– Простите за опоздание. По дороге я забежал в «Каморку волшебника», специальный волшебный магазин за углом, и купил немного волшебной пыли. – Я достал из кармана пригоршню блесток и рассыпал по полу. Они закружились, мерцая и сияя в ярком свете. – Вам нравится?
– Да!
Славная публика. Я улыбнулся, сунул руку в карман, но вместо блесток достал ключи. Ловким движением я расстегнул наручники, снял с Монтгомери пиджак, толкнул его в ящик, быстро захлопнул дверь и задвинул засов. Для пущего эффекта я взял со столика еще один замок и повесил на ящик. Изнутри раздался стук.
– Что ж, девочки и мальчики, мамы и папы, тети и дяди и прочие нахлебники, сейчас я покажу, что делают с плохишами. – Я бросил горсть волшебной пыли на ящик и постучал огромной палочкой, произнося традиционное заклинание:
– Абракадабра!
Монтгомери продолжал стучать и вопить:
– Уилсон, выпусти меня!
Публика хлопала и смеялась.
– Знаете что, ребята?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75