И шкаф, на котором были разложены инструменты. Тот, в кого стреляли, пытался чем-то вооружиться, и при этом рассыпал скальпели и остальное хозяйство. Предположительно это был мастер Риджуэй. Но, повторяю, это лишь предположение. Так вот, стрелявший стоял на лестнице или у лестницы. Он либо поднимался по ней, либо, наоборот, спускался.
Пастор и судья тщательно осмотрели пол у подножия лестницы.
– И здесь кровь, – отметил сэр Трелони.
– Да, но немного. Надо бы сходить на второй этаж и взглянуть, что там.
Иеремия первым поднялся по лестнице и после некоторого раздумья толкнул дверь в комнату Элизабет.
– Милорд, вы только взгляните!
Сэр Орландо последовал за ним. На полу у стола они увидели целую лужу запекшейся крови.
– Одна из жертв погибла здесь, – заявил иезуит. – Трудно в этом усомниться. Жаль вот только, что трупы уже убрали. Было бы весьма разумно, если бы вы расспросили и тех, кто увозил покойников в морг, сэр.
– Я завтра же непременно допрошу их, святой отец.
Выйдя из комнаты, они зашли в спальню Алена и Энн.
Сэр Орландо, прижав платок к носу, невольно отпрянул.
– Бог мой! Какая вонь! Просто невыносимо. А я-то считал себя привычным!
И Иеремия почувствовал, что ему становится не по себе. Мерцающий свет керосиновых ламп выхватил из темноты кровать. Покрывало на ней почернело от засохшей крови.
– Что здесь произошло, Бог мой? – недоумевал сэр Орландо, зажимая нос платком.
Иеремия пристально посмотрел на него.
– Думаю, здесь скончалась жена Алена. Взгляните на эти перемазанные кровью подушки на полу. Мне кажется, что Энн получила ранение в голову. Мастер Риджуэй, вероятно, решил предпринять попытку спасти ребенка, сделав жене кесарево сечение. Но ребенок наверняка не выжил, потому что Кит, этот мальчик, ученик Алена, ни о каком ребенке и словом не обмолвился.
– Откуда вам может быть известно, что ваш друг сделал жене такую операцию? – недоверчиво спросил судья Орландо.
Иеремия указал на прикроватную тумбочку.
– Здесь лежат все необходимые для этого инструменты. Кроме того, это доказывается и обилием крови.
– Значит, в комнате напротив была убита тетка Энн.
– Я тоже так думаю.
– Следовательно, мы имеем дело с вооруженным нападавшим, сделавшим как минимум один выстрел из пистолета, – подытожил судья Трелони. – Вы правы, интересно знать, были ли обе женщины застрелены или нет. Возможно, они, застав в доме преступника, спугнули его. Во всяком случае, за всю судейскую карьеру мне чрезвычайно редко приходилось сталкиваться со случаями, когда тайком проникнувший в дом грабитель столь хладнокровно расправлялся бы с хозяевами, как в данном случае, к тому же с двумя беспомощными женщинами. Может, помните нашумевшее дело капитана Тернера, которого четыре года назад приговорили к повешению за кражу со взломом. Тогда он и его сообщники привязали хозяев дома к кровати, но оставили в живых, причем явно сознавая опасность того, что хозяин запомнит их и донесет властям и что их явно ждет за это виселица. Так что здесь мы имеем дело с чертовски опасным преступником.
Иеремия продолжал мрачно глядеть на судью.
– Уверен, что на совести убийцы и другие жертвы, не только эти.
Сэр Орландо понял, что имел в виду иезуит.
– Думаете, это тот самый человек, который убил повитуху?
– Убежден в этом, милорд, – кивнул Иеремия. – И вчера этот дьявол довел до конца то, что не успел осенью. А за все это должен расплачиваться мастер Риджуэй!
Глава 30
Ален вступил в преддверие ада. Так ему показалось, когда констебль привел его в будку охранника Ньюгейтской тюрьмы и заявил дежурному тюремщику, чтобы тот принимал нового «гостя».
– Имя? – спросил тюремщик.
– Ален Риджуэй. Вот ордер на арест, подписанный сэром Генри Краудером, – ответил Осборн, снимая с Алена наручники.
– Что он натворил?
– Порешил свою беременную жену и ее тетку. Так что за ним нужен глаз да глаз!
Тюремщик присвистнул от удивления.
– Разве не каждый мечтает заткнуть пасть своей сварливой бабе? Так что вам, дружище, следовало бы действовать хитрее.
– Я никого не убивал! И ни в чем не виновен! – с жаром заявил Ален.
– Все так говорят, – продолжал издеваться тюремщик.
Внеся имя Алена Риджуэя на одну из засаленных страниц книги учета заключенных, он сделал знак сидевшему тут же со скучающим видом надзирателю.
– Надень-ка на него цепи, Том! Да подлиннее!
Надзиратель, кивнув, поднялся с табурета и вышел. Вскоре он вернулся с металлическими цепями в руках и бросил их в угол будки охранника, где они лязгнули об пол. Ален поежился от этого жуткого звука. У него никак не укладывалось в голове, что все происходящее не кошмарный сон, а самая настоящая реальность, что он на самом деле в стенах самого ужасного лондонского узилища. Сколько раз он искренне сочувствовал узникам Ньюгейта, бывая здесь по самым разным причинам, но как посетитель. Ему и в голову не приходило, что он и сам в один прекрасный день может оказаться среди заключенных.
– Садись на табурет да скидывай башмаки! – приказным тоном произнес Том.
Ален без слов повиновался.
– Давай сначала правую, – потребовал тюремщик и, подобрав железное кольцо, от которого тянулась увесистая цепь, просунул в него ногу Алена. После этого, вооружившись молотком и уложив кольцо в особую форму, ударами молотка стал стягивать кольцо так, чтобы его нельзя было снять с ноги.
Каждый удар молотка вводил Алена в дрожь – он боялся, что тюремщик промахнется и размозжит голень. Кроме того, удары отдавались во всем теле, доходя, казалось, до самого сердца. Покончив с правой ногой, тюремщик совершил аналогичную процедуру и с левой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155