Иеремия без промедления сдвинул остававшийся кусок плиты в сторону, приподнял затянутый в окаменевшую кожу скелет и улегся под него. Старуха, взяв пригоршню пыли, чуть присыпала ею бренные останки.
Через трещину в плите Иеремия увидел факел в руке Айзека Форбса. Старик стал обходить склеп, тыча факелом в лица оборванцев, которые и ухом не повели. Впрочем, судя по всему, преследователь Иеремии не собирался задерживаться. Будучи убежден, что пастора здесь нет, он брезгливо отвернулся и стал подниматься по ступенькам. Вскоре донесся топот копыт, говоривший о том, что опасность миновала.
Иеремия воздал благодарность Господу и своей спасительнице, после чего, с трудом выбравшись из убежища, крепко пожал руку старухе и без сил опустился на каменные плиты пола. Нет, долго ему так не вынести. По телу разливалась отвратительная слабость, сердце готово было выскочить из груди. Только сейчас он заметил, что исходивший от пола жар проникает сквозь подошвы башмаков, обжигая ноги. Как осилить остававшийся отрезок пути, если преследователи подкарауливают его на каждом шагу? Оставалось лишь уповать на то, что все же удастся перехитрить их.
– Еще раз спасибо тебе за помощь, – поблагодарил он с любопытством разглядывавшую его старуху, сунув ей на прощание шиллинг. – И вот еще о чем я хочу попросить тебя. Продай мне твои лохмотья.
Женщина негодующе покачала головой.
Иеремия достал остававшиеся у него монеты и вложил деньги в ладонь нищей.
– Вот тебе за них!
И снова она возмущенно замотала головой.
– Клянусь, я верну их тебе!
Наконец нищая не выдержала, стянула с себя подобие плаща, с которым ей наверняка было нелегко расстаться, и протянула его Иеремии.
– Завтра ты получишь его обратно! – заверил ее пастор.
Набросив лохмотья на плечи, он натянул капюшон чуть ли не до подбородка. Преисполненный уверенности в том, что теперь-то преследователям будет куда труднее распознать в нем пастора-иезуита, Иеремия продолжил путь к Ладгейту. Сложенная из грубого камня надвратная башня изнутри выгорела, но устояла. Ворота превратились в уголья, висевшие на массивных завесах, так что Иеремии не составило труда пройти в центр. На мосту через Флит стоял один из слуг Форбса и оглядывал прохожих, и Иеремии пришлось добираться до Флит-лейн кружным путем. Имелся и еще один узенький мостик через Флит, и на нем старик выставил постового из своей челяди, но Иеремия, набравшись решимости, попытался проскользнуть через мост незамеченным, прикинув, что этот лакей явно не знает его в лицо. Во всяком случае, иезуит не помнил, что встречал его в доме Форбсов. Иеремии сопутствовала удача – лакей лишь сморщился при виде завшивленного бродяги. Удача придала сил, и Иеремия продолжил путь. И на другом берегу Флита лежали сплошные развалины, пробираться через которые было трудно до чрезвычайности. Когда иезуит все-таки дошел до Феттер-лейн – границы уничтоженной огнем части Лондона, – ему пришлось собрать в кулак всю выдержку: он был буквально в нескольких шагах от дома судьи Трелони!
У места, где переулок выходил на Чэнсери-лейн, Иеремия остановился передохнуть и сориентироваться. Дом сэра Орландо располагался на противоположной стороне, и до него еще оставалось несколько зданий. Пастор уже собрался перейти улицу, как вдруг заметил в отдалении огонек. Факел! Отпрянув, он прижался к стене дома и, помедлив не сколько мгновений, снова стал следить за огоньком. Сомнений не было – его ждут!
Сердце Иеремии упало. Этого следовало ожидать, подумал он. Старик Форбс был прекрасно осведомлен о том, что он в дружеских отношениях с судьей Трелони, и мог предположить с большой долей вероятности, что Иеремия направится именно к нему в дом. Как быть? Всеми правдами и неправдами он должен обойти этот пост! Но как?
Какое-то время Иеремия наблюдал за человеком с факелом. Похоже, и это один из слуг. Но знает ли он его в лицо? Иезуит не тешил себя надеждой на то, что лакей его не знает. Приглядевшись к нему, пастор заметил, что слуга нетерпеливо переступает с ноги на ногу. По-видимому, ему надоело торчать здесь без дела. Он заметил, как лакей прошел несколько шагов в противоположном от него направлении, видимо желая размять уставшие от долгого стояния на одном месте ноги. Иеремия, призвав на выручку остатки самообладания, стараясь действовать как можно незаметнее, стал пробираться по улице к дому судьи. Ему удалось подойти к цели ярдов на сто, но пришлось вновь остановиться – постовой вновь повернулся и теперь заметил его. Иеремия резко сменил тактику, разыграв из себя пьяного. Шатаясь и нечленораздельно бормоча, добрел до угла, потом нагнулся, разыграл приступ рвоты и неверной походкой побрел дальше. Лакей провожал его недоверчивым взглядом до самого дома судьи, однако не двигался с места.
– Эй, ну-ка подойди сюда! – вдруг крикнул лакей и быстро зашагал к пастору.
Иеремия бросился бегом прочь прямо к двери для прислуги – там ему отопрут быстрее, только на это приходилось уповать. У парадного входа, тем более в позднее время, лакей находится не всегда. Подбежав к дому, Иеремия, задыхаясь, стал что было сил молотить кулаками в дверь:
– Отоприте! Ради всех святых отоприте!
Лакей Форбса схватил его за плечи, но в этот момент служанка как раз открывала двери. Собрав все оставшиеся силы, иезуит бросился вперед, пытаясь вырваться из цепких лап слуги, но не устоял на ногах и упал. Перепуганная служанка, ничего не понимая, с ужасом следила за разыгравшейся у нее на глазах схваткой. Преследователь Иеремии отчаянно тянул пастора к себе, пытаясь вытащить его за порог, но тут подоспели два лакея Трелони и оттолкнули слугу Форбса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155