Ален, откинувшись на подушку, пробормотал что-то невнятное. Благодаря коре хинного дерева горячка спала – Иеремия периодически поил больного отваром из нее. Пятна на коже Алена потемнели и сливались друг с другом.
Напоив больного куриным бульоном, иезуит смочил салфетку в вине и тщательно протер ею тело Алена, после чего сменил ему простыню и одеяло. Покончив с этим, Иеремия дал больному успокоительное – отвар из мака, чтобы Риджуэй как следует выспался. Затем, почувствовав, что глаза у него слипаются, пастор улегся прямо на полу у кровати Алена и провалился в сон.
Проснувшись несколько часов спустя, Иеремия первым делом осмотрел Алена. Тот спал. Иезуит сменил покрывавшую лоб салфетку, положил на грудь больного свежую влажную салфетку побольше и подошел к окну. Вдали синее небо застили клубы густого черного дыма, гонимые сильным ветром на запад. Даже здесь, вдалеке, в воздухе стоял резкий и тревожный запах пепелища, от которого нестерпимо першило в горле.
Иеремия, убедившись, что состояние Алена особых опасений не внушает, решил оставить его на пару часов одного.
У Ньюгейта не было обычной толкотни, но по мере приближения огненной стихии близлежащие переулки заполнялись озабоченными людьми. У собора Святого Павла царила настоящая давка – бесчисленные тележки и телеги, доверху нагруженные домашним скарбом, тащились по Уотлинг-стрит. В разъедавшем глаза удушающем дыме люди казались призраками. Взрослые на плечах несли детей, чтобы не потерять их в толпе. Тут же визжали свиньи, мычали коровы, которых спешили увести из опасной части города. Лондонцы, готовясь покинуть жилища, выставляли вещи и мебель на улицу и препирались с извозчиками, заламывавшими неслыханные деньги.
Иеремия кое-как добрался до церкви Святого Мартина, где оставил своих подопечных. Пожар пока что не добрался до храма, но подошел к нему настолько близко, что католики вынуждены были уйти. В поисках их иезуит безуспешно обходил церковные дворы. Вероятно, его прихожане сочли необходимым все же покинуть центр города и отправились искать надежного убежища за городскими стенами.
На Кэннон-стрит Иеремия увидел лорд-мэра сэра Томаса Бладуорта. Глава муниципалитета оживленно о чем-то толковал с мужчиной, в котором пастор узнал хроникера британского флота. Проходя мимо, он краем уха услышал, как Пипс именем короля приказывал Бладуорту приступить к срочному сносу домов. Лорд-мэр, обвязавший рот платком, чтобы защититься от дыма, что-то промычал в ответ, из чего можно было понять, что он уже приступил к выполнению королевского указа, однако огонь распространяется настолько быстро, что они не успевают ставить преграды на его пути.
Иеремия без труда понял, отчего от сноса домов мало проку. Их-то разрушили крепкими длинными баграми, а вот руины убирать и вывезти никто не подумал, да и не на чем было. Подступавший огонь превращал их в огромные костры; кроме того, даже там, куда огонь не успел добраться, останки домов серьезно затрудняли проезд пожарных экипажей по узеньким переулкам. Тяжелые четырехколесные пожарные повозки всегда с трудом продвигались в переулках, а теперь и вовсе едва тащились, блуждая среди развалин. Они представляли собой телеги с укрепленными на них внушительных размеров латунными емкостями с длинными рычагами сверху, которые управлялись двумя пожарными. Третий пожарный манипулировал латунной трубой, из которой выливалась вода. Но остатки снесенных домов начисто исключали применение этой неуклюжей техники – пламя распространялось в мгновение ока, так что самим пожарным приходилось спасаться, бросая где попало повозки. Повсюду люди взламывали каменные мостовые и вскрывали проложенные под ними водопроводные трубы, но поскольку пожар уничтожил водяные колеса на северном конце Лондонского моста, вода из поврежденных труб еле сочилась.
Иеремия, поняв, что ничем не сумеет помочь, вернулся в Ньюгейт. Оставалось порадоваться хотя бы тому, что состояние Алена не ухудшалось.
Аморе старалась держаться поближе к королю, поэтому первой узнавала новости. Пришедший от сэра Орландо Трелони лакей сообщил ей, что с Иеремией все в порядке. Эта новость немного успокоила леди Сен-Клер. Вскоре служанка сообщила о благополучном возвращении Уильяма и Джима. Они повстречали на мосту ученика мастера Риджуэя – мальчик был хоть и напуган, но жив. Слуги решили доставить Кита в Хартфорд-Хаус. Что касается семейства Хаббарт, они устроились у друзей где-то в Саутуорке. Аморе собралась сообщить об этом пастору Блэкшо – он наверняка беспокоился о своих новых хозяевах и мальчике.
Услышав, что Карл вместе со своим братом Джеймсом собрались взглянуть на пожар, она решила отправиться с ними. Его величество прошествовал с группой придворных к парадной лодке. Чем ближе они подплывали к пожару, тем больше встречалось им на воде груженных скарбом лодок. На набережных южного берега Темзы высились горы спасенных от огня товаров, так что люди не знали, куда податься вместе с имуществом.
Парадная лодка короля причалила у «Трех кранов», после чего оба брата взобрались на башню церкви Святого Мартина, чтобы оттуда наблюдать за распространением огня. Несмотря на протесты Карла, с ними пошла и Аморе.
– Там наверху страшный ветер, дорогая! Обождите нас внизу в лодке вместе с остальными. Обещаю, что расскажу вам все в деталях.
Но леди Сен-Клер не дала уговорить себя, и король, обреченно вздохнув и подав ей руку, повел ее по узкой деревянной винтовой лестнице на платформу башни. Открывшаяся их взору панорама являла страшное зрелище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155